Энциклопедия шокирующих истин
Шрифт:
Жюль и Эдмон Гонкуры
Уинстон Черчилль, бывший в свое время горячим поклонником Агаты Кристи, однажды сказал:
— Это женщина, заработавшая на преступлениях больше, чем любая другая, не исключая Лукрецию Борджиа.
— Где вы черпаете сюжеты для своих детективов? — спросили Агату Кристи.
— Обычно сюжеты приходят в голову, когда я мою посуду, — ответила знаменитая писательница. — Я настолько ненавижу это занятие, что каждый раз оно связывается с мыслями об убийстве.
Корреспондент: Скажите, как это получилось,
Агата Кристи: Это легко объяснимо: в том, что продается дороже, на три убийства больше.
Все жанры хороши, кроме скучного. Но скука — не жанр.
Франсуа-Мари Аруэ Вольтер
Жена одного писателя имела большой успех на званом вечере.
— Она очаровательна, — сказала хозяйка дома писателю. — А платье на ней — подлинная поэма!
— О нет, — возразил он, — всего лишь небольшая повесть. Правда, очень содержательная: два убийства, три изнасилования и четыре случая инцеста…
Сошелся с 45-летней женщиной, потом стал писать страшные рассказы.
Антон Чехов. Из записных книжек
Да и откуда взял Данте материал для своего ада, как не из нашего действительного мира? И тем не менее получился весьма порядочный ад. Когда же, наоборот, перед ним возникла задача изображения небес и их блаженства, то он оказался в неодолимом затруднении именно потому, что наш мир не дает материала ни для чего подобного.
Артур Шопенгауэр
Весь мир — бардак, все люди — бляди.
Фольклор
Я не создан для этого мира, где стоит только выйти из дому, как попадаешь в сплошное дерьмо.
Иоганн Вольфганг Гете
Как приятно впадать в безнадежное отчаяние. Это дает право дуться на весь мир.
Жан-Поль Сартр
Чем дальше, тем больше убеждаешься, что в нашем мире серьезно смотрят только на легкие вещи и легко только на вещи серьезные.
Жюль и Эдмон Гонкуры
Наше исчезновение с лица земли произвело бы на Природу не больше впечатления, чем исчезновение одного из видов кур или кроликов, не так ли?
Донасьен-Альфонс Франсуа де Сад Каждый пишет, как он слышит. Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить… Так природа захотела. Почему? Не наше дело. Для чего? Не нам судить.Булат Окуджава
В литературе говорится: «О вкусах не спорять.
Дени Дидро
Самое страшное в пошлости — это невозможность объяснить людям, почему книга, которая, казалось бы, битком набита благородными чувствами, состраданием и даже способна привлечь внимание читателей к теме, далекой от «злобы дня», гораздо хуже той литературы, которую вы считаете дешевкой.
Владимир Набоков
Мы теперь хорошо понимаем: любой характер, любой тип в литературном произведении должен представлять собой сплав всякой фальши — только тогда он понравится публике.
Жюль и Эдмон Гонкуры
Недостающую глубину мысли можно компенсировать ее длиной.
Шарль де Монтескье
Когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!».
Только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать.
Блез Паскаль
Любопытная жизнь у литератора. При появлении каждого тома — страх перед чем-то неприятным; каждая вышедшая в свет книга — опасность. Боишься, что успех будет недостаточный, а если он оказывается слишком велик, — боишься преследований.
Жюль и Эдмон Гонкуры
Человека можно узнать по тем книгам, которые он читает.
Сэмюэль Смайле
Подолгу стаивал Васисуалий Лоханкин перед шкафом, переводя взоры с корешка на корешок. По ранжиру вытянулись там дивные образцы переплетного искусства: «Большая медицинская энциклопедия», «Жизнь животных», пудовый том «Мужчина и женщина», а также «Земля и люди» Элизе Реклю.
«Рядом с этой сокровищницей мысли, — неторопливо думал Васисуалий, — делаешься чище, как-то духовно растешь».
Придя к такому заключению, он радостно вздыхал, вытаскивал из-под шкафа «Родину» за 1899 год в переплете цвета морской волны с пеной и брызгами, рассматривал картинки англо-бурской войны, объявление неизвестной дамы под заглавием: «Вот как я увеличила бюст на шесть дюймов» — и прочие интересные штучки.
Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой теленок
Дураки и безумцы — вот два разряда поклонников, которых писатель имеет при жизни.
Эдмон Гонкур
Чтобы изучить Ибсена, выучился по-шведски, потратил массу времени, труда и вдруг понял, что Ибсен неважный писатель; и никак не мог понять, что ему теперь делать со шведским языком.
Антон Чехов. Из записных книжек
Всякий рано или поздно попадает на свою полочку.