Энциклопедия спецслужб
Шрифт:
В 1995 году Вилле Сонн рассказал журналисту Мирзе Бабаеву о причинах сотрудничества с КГБ:
«В 1981 году мой брат Март, окончивший экономический факультет ТГУ, начал работать заведующим тартуской конторой вторсырья. Предприятие было небольшое, но должность руководящая и брату очень нравилась. Он был человек честный и прогрессивный, а это тогда особенно не жаловали. Пытаясь наладить работу предприятия, брат столкнулся с коррупцией и разного рода аферами. Ему было предъявлено обвинение в финансовых махинациях и неумении работать с коллективом, и он оказался перед угрозой увольнения. Мне очень хотелось его выручить – он совершенно не умел защищаться. У меня не было ни больших друзей, ни больших денег, но спорт научил меня не сдаваться.
В один прекрасный (или, наоборот, ужасный) ноябрьский день 1982 года, бесцельно блуждая по Тарту, я попал на улицу Ванемузе, где находилось здание КГБ. Я вспомнил, что здесь работает мой старый знакомый, с которым мы с пятого класса учились в одной школе. Звали его Виктор Козлов. Я зашел, спросил, здесь ли Виктор Афанасьевич, меня направили к нему. Я рассказал о брате и попросил помочь. Он выразил сочувствие. Однако он был не только моим другом, но и офицером пятого отделения, которое, кстати сказать, занимается идеологическими диверсиями. Не забывая об интересах службы, он задал мне несколько вопросов о моих знакомых. Я отвечал почти машинально и только вечером, обдумывая происшедшее, понял его истинный смысл: я попросил о помощи, но и меня в свою очередь – деликатно, без нажима – тоже попросили о помощи!
На следующий день я позвонил ему: «Витя, если ты можешь помочь Марту выкрутиться из беды, я раздобуду информацию, которая тебя интересует». Так началось мое сотрудничество с КГБ.
Брату помогли, он не был уволен, а ушел по собственному желанию, а против его главного недоброжелателя было даже возбуждено уголовное дело. Быть шпионом психологически очень трудно: все время нужно притворяться, вести двойную игру. Для честного человека, которым я был и которым остаюсь по сей день, это особенно нелегко, но я связал себя обещанием, а я привык держать свое слово. Кроме того, злоключения брата не закончились. Он стал начальником пылтсамааского филиала завода «Вольта» (это место он получил благодаря протекции Козлова), но и там отношения с коллективом не ладились. Характер у него был действительно тяжеловатый…».
Вилле Сонн понял, что, используя ресурсы КГБ, можно помочь и другим людям. Например, своему другу – известному марафонцу Владимиру Хезрику, который был директором стадиона в Тарту и вступил в конфликт с местными коррумпированными чиновниками. Понятно, что за это Вилле Сонну пришлось «заплатить» – продолжить агентурную работу. Как он сам скажет спустя двенадцать лет: «Я как бы жертвовал собой ради других». А через какое-то время он обнаружил, что ничем реально не может помочь своим друзьям, и в конце 1983 года отказался от сотрудничества с КГБ.
Вот только сумел продержаться он всего лишь несколько месяцев. Виктор Козлов предпринимал активные попытки вернуть «заблудшую овцу» в «стадо». Как утверждал Вилле Сонн, куратору удалось сделать это, сыграв на его честолюбии, соблазнив перспективами карьерного роста. Офицер КГБ регулярно говорил ему: «Ты прекрасный тайный агент, ты хорошо работаешь. Если так пойдет и дальше, ты, Вилле, станешь генералом». Тактика была выбрана правильно. Вот что вспоминает агент, объясняя много лет спустя решение продолжить сотрудничество с «органами»: «Мне было чуть больше тридцати, высшее образование у меня было… Я стал думать, а почему бы и нет? В апреле 1984 года мой маленький сын чуть не попал под машину. И знаешь, я увидел в этом перст Божий – надо вернуться в КГБ, а то с семьей произойдет что-нибудь плохое. Сейчас-то я понимаю, что это была всего лишь рационализация, как говорят психоаналитики, на самом деле мне просто бессознательно хотелось работать агентом. И я вернулся. Но про себя решил: я не буду маленьким стукачом. Не буду ничего просить, вы сами увидите, чего я стою, и сами предложите мне повышение».
Его «тайная» жизнь протекала спокойно. Не было в ней погонь и перестрелок, смертельного риска и роковых блондинок – традиционных атрибутов книжных и киношных бойцов «невидимого фронта».
Вот как он сам описывает тот период своей жизни. «Первые три с половиной года за свою работу я не получал ни копейки. Конечно, агенты, работавшие за границей, получали очень большие деньги… Внутри же СССР осведомители работали практически бесплатно. Был здесь и идеологический момент: иностранной разведке трудно купить агента, работающего из идейных побуждений…
…Мне сказали, что мне присвоено звание майора, и даже хотели отправить в Москву в академию… Под конец я был единственным в Тарту агентом, имевшим высшую категорию. С 1986 года я стал получать регулярную заработную плату, что тоже было, в общем-то, редкостью.
Первое время, прямо стыдно сказать, сорок пять рублей в месяц. С 1988 года – девяносто рублей и с 1990 года, после избрания Эстонского Конгресса – сто семьдесят рублей, при том, что младший инженер получал тогда рублей сто пятьдесят. Конечно, это все равно были небольшие деньги, если учесть, как мне приходилось ломать свою психику и нервы.
Во всех документах я проходил под кличкой «Густав».
А кто был его противником? Понятно, что если куратор работал в Пятом отделе КГБ, которое, среди прочего, занималось и вопросами идеологии, то и агент «освещал» творческую интеллигенцию.
Вот что по этому поводу рассказал Вилле Сонн: «В первый период я занимался почти исключительно Матти Милиусом. Поэт, скандалист, собиратель картин (в его обширной коллекции, собранной практически без денег, – подарки, чего только нет! Кабаков, Соостер, московско-питерский и балтийский андерграунд). Нечто среднее между суперзвездой и городским сумасшедшим».
Для того чтобы войти в доверие к этому человеку (Густаву), не потребовалось прилагать почти никаких усилий. Как он сам заявил: «Мы с Матти Милиусом друзья уже четверть века – с 1970 года. Милиус очень интересовал КГБ, поскольку был крайне неясной персоной. Они не знали, поддерживает ли он связь с диссидентами».
Агент, который до Виктора Козлова и Густава занимался Матти Милиусом, по утверждению Вилле Сонна, «упустил много важного. Так, Милиус перепечатал на машинке некоторые диссидентские тексты (в частности, несколько томов «Дополнений к «Свободному распространению новостей и мысли в Эстонии», переправил на Запад, и их там издали. По тогдашним законам Милиус мог получить десять лет. Но момент был упущен, доказать уже ничего было нельзя».
К оперативной разработке своего друга Вилле Сонн подошел основательно. «Когда я начал заниматься с Милиусом, я пересмотрел все его книги и бумаги, носил его тексты в КГБ. Но ничего противозаконного там уже не было. Милиус был бурный, экстравагантный человек. Он мог кричать на улице: «Идите к черту, чекисты!» или еще что-нибудь в этом роде. И в КГБ никак не могли понять – то ли Милиус шутит и несет чепуху, то ли за всем этим скрывается какая-то тонко закамуфлированная подрывная деятельность. За три с половиной года я выяснил, что, по крайней мере в тот период Милиус серьезными делами не занимался и, как говорилось, угрозы для Советского Союза не представлял», – вспоминал в 1995 году Густав.