[1]Эней был парубок бедовый{1}И хлопец хоть куда казак,На шашни прыткий, непутевый,Затмил он записных гуляк.Когда же Трою в битве грознойСровняли с кучею навозной,{2}Котомку сгреб и тягу дал;С
собою прихватил троянцев,Бритоголовых голодранцев,И грекам пятки показал.
[2]Челны сварганив, разместились,Весельцами взмахнули в лад,Ватагой по морю пустилисьЧесать куда глаза глядят.Юнона, злая сучья дочка,{3}Тут раскудахталась, как квочка, —Энея не любила — страх;Хотелось ей, чтоб отлетелаК чертям душа его из тела,Чтоб сгинул этот вертопрах.[3]Был не по нраву, не по сердцуБогине издавна Эней:Он ей казался горше перцу,Не хаживал с поклоном к нейИ был ей ненавистней вдвое,Как всякий обитатель Трои;Он там родился и возрос,Вдобавок звал Венеру мамой,{4}А ей Парис — дитя Приама —Некстати яблочко поднес.{5}[4]Пронюхала злодейка Геба,{6}Что пан Эней на кораблях.Юнона поглядела с неба,И взял ее великий страх.Проворно спрыгнула с лежанки,Павлина заложила в санки;{7}Убрав под кичку волоса,Шнуровку хвать и юбку тоже,Хлеб-соль — на блюдо и — за вожжи.Летит — ни дать ни взять оса![5]Вошла она к Эолу в хату,{8}Осведомилась, как живет,Здоровья пожелала свату,Спросила — не гостей ли ждет?И, прежде чем начать беседу,Хлеб-соль на стол Эолу-дедуМетнула, села на скамью:«К тебе я с просьбою великой!Ты сбей Энея с панталыку,Исполни волюшку мою.[6]Он — прощелыга и заноза,Разбойник и головорез.На белом свете льются слезыЧерез таких, как он, повес.Пошли ему, сквернавцу, горе!Со всей своей ватагой в мореПускай утонет пан Эней!За это девкою здоровой,Смазливой, смачной, чернобровойЯ награжу тебя, ей-ей!»
[7]Вздохнул Эол: «По мне и плата!Когда бы знал я наперед!Все ветры разбрелись куда-то.Теперь кой черт их соберет!Спьяна Борею только спать бы;{9}Не воротился Нот со свадьбы;{10}Зефир, отпетый негодяй,{11}С девчатами заженихался,А Эвр в поденщики подался;{12}Без них теперь хоть пропадай![8]Но так и быть, умом раскину,Энею оплеуху дамИ загоню к чертям в трясину.Пускай барахтается там!Прощай, не забывай посула.А если только зря сболтнула.Сбрехнула попусту — шалишь!Уж как ты ни вертись, ни бейся —На ласку больше не надейся.Тогда с меня возьмешь ты шиш!»[9]Юнону проводив с подворья,Старик Эол созвал домойЧетыре ветра для подспорья,И море вспучилось горой.Эней не ждал такой невзгоды.Пузырились, кипели воды,Валы вздымались вновь и вновь.От непредвиденной прорухиВопил он, как от рези в брюхе,И темя расцарапал в кровь.[10]А тут Эоловы поганцыЗнай дуют! Море аж ревет.Слезами облились троянцы.Взяло Энея за живот.Челны разбило, разметало.Немало войска там пропало.Хлебнули сто напастей злых!Взмолился наш Эней: «Нептуну{13}Я четвертак в ручищу суну,Чтоб окаянный шторм утих!»[11]Нептун хапугой был известным.Почуя лакомый кусок,Не усидел в запечье тесном,Подался тут же за порог.Он рака оседлал проворно,Взвалился на него задорно,Метнулся к ветрам, как карась:«Эй, вы, чего разбушевались,В чужом дому развоевались?Вам на море нет ходу, мразь!»
[12]Угомонились ветры в страхе,Пустились мигом наутек,Шатнулись, как «до ляса» ляхи,Бегут, как от ежа — хорек.Нептун сейчас же взял метелкуИ вымел море, как светелку.Тут солнце глянуло на свет.Эней как будто вновь родился,Пять раз подряд перекрестилсяИ приказал варить обед.[13]Вот мисками настил сосновыйУставили, забыв беду.Не говоря худого слова,Все навалились на еду.Кулеш, галушки и лемешкуУписывали вперемежку,Тянули брагу из корцов,Горелку квартами хлестали,Из-за стола насилу всталиИ спать легли в конце концов.[14]Была Венера-вертихвосткаВостра и на язык бойка.Смекнувши мигом, в чем загвоздка,Кто настращал ее сынка,Она приубралась, умылась,Как в день воскресный нарядиласьПуститься в пляс бы ей к лицу!В кунтуш люстриновый одета,В очипке новом из грезета,Явилась на поклон к отцу.[15]Зевес тогда глушил сивуху,{14}Питье селедкой заедал;Седьмую высуслив осьмуху,Подонки в кубок наливал.«За что, скажи, любимый батя,Обида моему дитяти?Чем прогневил тебя Эней?Моим сынком играют в свинки!— Венера всхлипнула, слезинкиИз глаз посыпались у ней. —[16]Уж не видать бедняге РимаНи в сладком сне, ни наяву,Точь-в-точь как пану хану — Крыма.{15}Скорей издохнет черт во рву!Ты знаешь сам, когда ЮнонаПестом задаст кому трезвона,Так загудят в башке шмели.Вот колобродить мастерица!Но ты заставь ее смириться,Угомониться ей вели!»
[17]Последнее допив из кубка,Юпитер свой погладил чуб:«Ох, доченька моя, голубка!Поверь, я в правде тверд, как дуб.Эней забудет все мытарства,Он сильное построит царство,{16}Немаловажный станет пан,Свой род возвысит, не уронит,Весь мир на панщину погонит,Над всеми будет атаман.[18]Проездом завернув к Дидоне,{17}Начнет он куры строить ей,Полюбится ее персонеИ запирует наш Эней.Попонедельничай! ТревогуОткинув, помолись ты богу!Всё сбудется, как я сказал».Венера низко поклонилась,Учтиво с батюшкой простилась,А он ее поцеловал.[19]Эней очнулся после ночиИ
с голодранцами опятьПустился, сколько видят очи,Проворно по волнам чесать.Плыл-плыл, плыл-плыл! Энею мореОбрыдло хуже всякой хвори.Смотрел он чертом, говоря:«За что мученье мне такое?Как жаль, что я не сгинул в Трое!По свету б не таскался зря!»[20]Пройти великое пространствоПришлось Энеевым челнам,Покамест голое троянствоПристаю к новым берегам.Чем бог послал перекусили,Чтоб ноги кое-как носили.Эней возликовал душой.Он тоже подкрепился малостьИ шлялся, позабыв усталость.Глядь — город перед ним большой.[21]Тот город звался Карфагеном.{18}Дидона мирно в нем жилаИ нравом славилась отменным.Была разумна, весела,Трудолюбива, домовита,Собой красива, сановита,Но коротала век вдовой.Внезапно встретила троянцев,Босых чумазых чужестранцев,Она у входа в город свой.[22]Им слово молвила Дидона:«Отколь плететесь, голяки?Везете, что ли, рыбу с Дона?Вы — чумаки иль бурлаки?{19}Видать, нечистый вас направил,Причалить к берегу заставилВатагу этаких бродяг!»Троянцы загудели хоромИ, вовсе не смутясь укором,Царице прямо в ноги бряк![23]«Мы, — говорят, — не отщепенцы,Народ крещеный, ей-же-ей!Мы — Трои, значит, уроженцы,Явились к милости твоей,И нам и храброму ЭнеюНакостыляли греки шею.Пуститься наутек пришлось!Бежали сколько было мочи,А пан Эней отвел нам очиИ плыть заставил на авось[24]Не дай, приветливая пани,Загинуть нашим головам!За доброту тебе заранееЭней спасибо скажет сам.Такое у бездомных счастье:Раскисли, как щенки в ненастье,Попали удальцы впросак!Продрались кожухи да свиты,И постолы вконец разбиты.Знай трубим с голоду в кулак!»
[25]Платочком слезы утиралаДидона с белого лица,Вздыхая: «Как бы я желалаПоймать Энея-молодца!Ох, попадись он мне, проказник!Обоим был бы светлый праздник.Повеселилась бы я всласть.Бок о бок зажили бы дружно…»— «Я — здесь, я — вот он, если нужно!»Эней как будто с неба — шасть.[26]С Дидоной смачно целовалсяПри встрече наш троянский князь,И соловьем он разливался,За белы рученьки держась.По переходам, галереямВ светлицу шла она с Энеем;Царицу к лавке он подвел;С Дидоной попивал сивуху,Ел конопляную макуху,Покамест не накрыли стол.[27]На нем муравленые блюда,Кленовые тарелки в ряд.Там яства и приправы — чудо!Бери что хочешь, наугад.Конца не видно переменам:Свиная голова под хреном,Кулеш, лемешка и лапша.Тому — индюк с подливой лаком,Другому — корж медовый с маком,И путря гоже хороша.[28]Тянули кубками сливянку,На мед и брагу налегли,Горелку пили, запеканку,Для духу можжевельник жгли.Бандура «горлицу» бренчала,Сопелка «зуба» заиграла,От дудки звон стоял в ушах.«Санжарку» выводила скрипка,И девушки плясали шибкоВ суконных свитках, в сапожках.[29]Красуясь, извивалась Ганна,Дидоны младшая сестра,В запаске, в юпочке багряной,Стройна, подбориста, востра.Эней залюбовался плясом,Он всё дивился выкрутасам.И то сказать — была ловка!Она в сережках, и в монистах,И в лентах шелковых цветистыхПод дудку била «третьяка».
[30]Взыграл и сам Эней-троянец,Как на аркане жеребец.Пустившись лихо с Гандзей в танец,Чуть с ног не сбился молодец.У них подковки забряцали,У них поджилки задрожали,Едва за Ганной поспевал.Эней собрал мотню вприхватку,Ударил гопака вприсядкуИ «не до соли» припевал.[31]Хлебнув по чашке варенухи,Затем чтоб горло промочить,Все молодухи-цокотухиБалясы начали точить.Дидона крепко зашалила,Корчагу полную разбила.Накуликались, как могли.День целый пили до упаду,И не было с Энеем сладу,Его насилу волокли[32]Эней с трудом на печь взвалился,Зарылся в просо, там и лег.Кто вкривь и вкось домой тащилсяКто в хлев забрался, кто под стог.Иные так уже хлестнули,Что где упали, там заснули.Нашлись, однако, питухи!Они мертвецки нализались,Но молодецки подвизались,Пока пропели петухи.[33]Еще храпели чужестранцы,Когда Дидона поднялась,Оделась, как в корчму на танцы,С похмелья квасу напилась.На ней сидит кораблик ловко,Из шелка юбка и шнуровка,А ножки в красных чеботках.На голенищах — оторочка,Сверкает на груди цепочка,Платок из выбойки в руках.[34]Эней вскочил, для опохмелкиСоленый скушал огурец.Ни дать ни взять на посиделкиПринарядился молодец.Кафтан отменный из китайкиВ подарок принял от хозяйки,Из коломянки кушачок.Вдова штаны ему прислала,Что у покойника украла,{20}И черный шелковый платок.[35]С утра за стол уселись оба,Поели-попили опять;Когда насытилась утроба,Решили, как вчера, гулять.К Энею нашему ДидонаСверх меры стала благосклонна,Давай турусы разводить!И так и этак подступалась,И мелким бесом рассыпалась,Старалась гостю угодить.[36]Нашла царица развлеченьеКак раз такое, чтоб Эней,Свои забывши злоключенья,Вертелся под боком у ней:Глаза холстинкой завязалаИ в жмурки весело играла,Энея норовя словить.Он догадался — вот поди же! —И терся, жался к ней поближе,Вдову желая ублажить.
[37]Всяк делал, что ему по нраву,И забавлялся как хотел.Тот «журавля» плясал на славу,Другой от «дудочки» потел.В горелки и в «жгуты» играли,Друг дружку за чубы дирали.Кто резался в «носки», кто в «хлюст».Здесь — козыряли без промашки,Там — по столу совали шашки,И хоть бы уголок был пуст![38]Пошли подряд пиры, попойки,Как будто свадьбы, чередой.Сивуху, пенник и настойкиЛакали наравне с водой.Троянцы были пьяны, сыты,Кругом обуты и обшиты,Хоть голые пришли, как пень,И пестовалась, как с болячкой,Как с трясавицей иль горячкой,С Энеем пани каждый день.[39]Троянцы славно пировали,Не пропускали вечерниц,Проходу девкам не давали,Приманивали молодиц.Эней был сам не промах: в банеПопариться подбил он пани…Не обошлось и без греха!Энея так она любила,Что даже разум позабыла,Хоть вовсе не была плоха.
