Enigma
Шрифт:
Это прозвучит странно, но сейчас, когда я полностью связана, внутри я чувствую себя… как никогда свободной.
Плененная. Зависимая. Но… пробужденная.
Я открываю глаза, но не вижу ничего кроме кромешной тьмы и серебристых всполохов перед глазами. Возможно, в комнате так темно, или я просто потеряла способность видеть, полностью погрузившись в это странное состояние, охватывающее каждую клетку пылающего изнутри тела.
Я хочу закричать, но боюсь, что тогда с моих губ слетит не крик ужаса, а стон наслаждения.
Все это,
Не могу пошевелить и кончиком пальца, полностью сосредоточившись на ощущениях внутри.
На остром чувстве того, что узлы на поверхности моей кожи, осторожно и медленно ослабляют путы, в которых был затянут разум…
Странно. Так странно.
Теплая, вязкая эйфория, медленно ласкающая изнутри вены, будто жидкое пламя, наливает тело жаром и негой, даруя ему едва уловимую уязвимость, какую я не испытывала прежде.
«Доверяй мне, девочка. Загляни глубоко в себя. И покажи мне на что ты способна». – мягкий, чувственный шепот из недавних воспоминаний, впивается в мое сердце десятком раскаленных молний.
– В ней что-то есть, Макколэй, – едва заметно дергаюсь, услышав незнакомый голос. – Каждый раз, они все лучше и лучше. Но сегодня и ты, и модель превзошли себя. Я бы хотел…
– Прикоснуться? Купить? – ровным тоном отвечает Мак. – Я не позволю. Ты знаешь правила, Дин. Можно только смотреть, – в его голосе звучит плохо скрываемое превосходство. Мне не нужно видеть его, чтобы представить, как фирменная надменная усмешка Макколэя Карлайла кривит его очерченные губы.
И тут, я в полной мере, осознаю, что произошло…
Подонок. Если бы мои глаза не были бы так плотно завязаны, я бы не сдержала слез, выжигающие плотно сомкнутые веки.
Я не верю, что он так поступил со мной.
И как бы ни было горько осознавать происходящее, я понимаю, что сама «подразнила» быка красной тряпкой. Я могла бы залечь на дно, убежать, скрыться… и забрать маму с собой из этой проклятой клиники, в конце концов. Может быть, рядом со мной, ей бы стало лучше?
Нет, мне приспичило бросить вызов Макколэю Карлайлу. И, разумеется, он его принял.
Бежать слишком поздно. Ведь в последний раз, когда я смотрела в его глаза, я увидела, как лед на их поверхности треснул, и что-то живое, человеческое, первобытное… сражающее наповал силой своей воли, кричало мне о том, что он меня не отпустит.
– Сегодня ты превзошел самого себя. Невероятно красивая обвязка. Милая девочка. И эти шрамы… – из уст незнакомого мужчины едва ли не вырывается возбужденный рык. Какая мерзость. Этих идиотов заводят мои шрамы? Больные психи. Где я, черт возьми?
– Не ты ли их на ней оставил?
– Ты утомил меня своими вопросами, Дин. Шоу скоро закончится. Нельзя держать ее в таком состоянии слишком долго.
– Почему?
– Потому что после наслаждения, ими овладевает такой страх, от которого может остановиться сердце, – тихо прокомментировал Мак,
Но кричать я по-прежнему не могу. И даже моя злость, ярость и ненависть, отдается дикой пульсацией между бедер, которые невозможно свести, и прекратить эту невыносимую пытку.
Что он со мной сделал? Я не могу испытывать все это по своей воле. Карлайл точно накачал меня дурью. Я еще никогда не была близка к оргазму так, как сейчас, и этот диссонанс между душой и телом, невозможность проявить свои истинные чувства просто мне омерзительны.
Так значит вот, какую работу мне предлагал Мак? Быть куклой для его игр со связыванием? Что еще он прячет в своем «шкафу», точнее в долбаной лаборатории? Экспериментатор хренов.
И когда я слышу осторожные шаги, я тут же напрягаюсь, но это является роковой ошибкой: так веревки сильнее сдавливают мою грудь, затрудняя дыхание. Не хочу даже описывать в какие чувствительные места врезаются некоторые из них…
– Ты сделаешь хуже, если будешь напрягаться. Расслабься, – мягким, вкрадчивым голосом произносит Мак на ухо. Его горячее дыхание согревает, и почему-то черт подери, успокаивает меня. Почему его голос кажется мне таким приятным и звучит так заботливо? На миг, я даже теряюсь, растворяясь в нежности, которой он одарил меня этим трепетным тоном.
Это ужасно.
Невыносимо.
Мне приятен голос этого психа, моего псевдо-брата, «опекуна-владельца», похитителя… кого там еще? Это даже звучит бредово. И я снова вздрагиваю, когда ощущаю, как широкая и сильная мужская ладонь накрывает горящую кожу между бедер.
– Только я могу трогать модель, – напоминает Мак, когда я слышу судорожные вдохи в комнате. Я никак не могу противостоять ему сейчас, но внутри, мысленно, я уже сожгла его, и начала разрезать его обуглившееся тело на равные кусочки.
Ненавижу.
А когда Мак снимает с меня повязку, я могу лишь слабо поднять голову, обводя взглядом комнату, до сих пор находящуюся в расфокусе.
Мне хочется «переключиться» с проклятого возбуждения, предательски охватившего тело. Мышцы лона выдают его, сладко пульсируя и нуждаясь в разрядке, и за это я ненавижу уже себя, а не того, кто заманил меня в эту ловушку.
Я словно до конца не осознаю происходящее, нахожусь под воздействием теплых волн, атакующих тело.
Не знаю почему, но на короткое мгновение я ощущаю себя в полной безопасности, вновь чувствуя его теплое дыхание на своем затылке.
Судя по всему, я нахожусь на каком-то возвышении, но кажется не подвязана к потолку.
Когда тишину нарушает оглушительный хлопок, входная дверь открывается, и я инстинктивно опускаю голову, как никогда нуждаясь в защите.
Я так хочу, чтобы он закрыл меня от их взглядов. Спрятал.