Энни из Эвонли
Шрифт:
Энни увидела их, выйдя из каменного дома, и увидела что-то такое в лице мисс Лаванды, что с трудом заставила себя побеспокоить ее.
– Боюсь, нам надо идти, Пол, если мы хотим успеть домой засветло. Но, мисс Лаванда, я очень скоро собираюсь пригласить себя в Обитель эха на целую неделю.
– Если вы приедете на неделю, я продержу вас две, – пригрозила ей мисс Лаванда.
Глава 28
Возвращение принца в заколдованный дворец
Настал и прошел последний день занятий в школе. Торжественно прошла полугодовая экзаменовка, и ученики Энни показали себя блестяще. В конце они вручили Энни
Жены Хармона Эндрюса, Питера Слоуна и Уильяма Белла пошли домой вместе и по дороге разговорились.
– Я все думаю, какая жалость, что Энни уходит, а дети так привязались к ней, – вздохнула миссис Слоун, которая имела привычку вздыхать по любому поводу, даже ее шутки заканчивались вздохом. – Впрочем, – поторопилась добавить она, – в следующем учебном году у нас будет тоже хорошая учительница.
– Джейн исполнит свои обязанности как положено, я не сомневаюсь, – сказала миссис Эндрюс несколько натянутым тоном. – Я не думаю, что она будет рассказывать детям так много сказок и проводить с ними так много времени, гуляя по лесу. Имя Энни внесено в почетный инспекторский лист, и люди в Ньюбридже очень обеспокоены, что она уходит.
– Я правда рада, что Энни идет в колледж, – сказала миссис Белл. – Она всегда хотела в колледж, это будет хорошее дело для нее.
– Ну не знаю. – Миссис Эндрюс в этот день была решительно настроена полностью не соглашаться ни с кем. – Не думаю, что Энни нуждается в образовании. Она, скорее всего, выйдет замуж за Гилберта Блайда, если его увлеченность ей продержится до окончания им колледжа. И тогда зачем ей эти греческий да латынь? Если ее научат в колледже, как вертеть мужчиной, тогда ей еще есть смысл поучиться.
Миссис Эндрюс, согласно эвонлийским слухам, так и не училась вертеть своим «мужчиной», и в результате дом Эндрюсов не стал образцом семейного счастья.
– Я слышала, что мистера Аллена приглашают в Шарлотт-таун, – сообщила миссис Белл, – а это значит, что мы его скоро потеряем, я полагаю.
– До сентября они не уедут, – сказала миссис Слоун. – Это будет большая потеря для нашей общины, хотя я и считала, что миссис Аллен одевается слишком легкомысленно для жены священника. Но кто из нас не без недостатков? А вы заметили, какой мистер Харрисон сегодня был чистенький да глаженый? Никогда не видела, чтобы мужчина так быстро переменился. Каждое воскресенье ходит в церковь, внес деньги на жалование священнику.
– А как Пол Ирвинг вырос! Какой стал большой мальчик, – отметила миссис Эндрюс. – А ведь какой был крошка, когда пришел! Заявляю вам, я его еле узнала сегодня. Он становится очень похожим на своего отца.
– Да, очень симпатичный мальчик, – согласилась миссис Белл.
– Симпатичный, конечно но, – миссис Эндрюс понизила голос, – он рассказывает какие-то странные байки. Тут Грейси пришла домой из школы, это на прошлой неделе, и начала нести такую чушь о каких-то людях, которые живут на берегу. Это он ей рассказал. Сплошная ерунда, ни слова правды. Я сказала Грейси, чтобы она не верила ему, а она говорит, что Пол и не хотел убеждать ее, что это правда. А если нет, чего же он тогда все это рассказывал?
– Энни говорит, что Пол гениальный мальчик, – вставила миссис Слоун.
– Он может быть. От этих американцев никогда не знаешь, чего ждать, – непреклонным тоном заявила миссис Эндрюс. Слово «гений» она встречала только в сочетании с весьма простонародными выражениями.
Тем временем Энни в одиночестве сидела за своим столом в классе так, как она сидела за ним в свой первый день, два года назад, подперев подбородок рукой, устремив влажный взор в направлении Озера Сверкающих Вод. У нее было так тяжело на душе от расставания с учениками, что на какой-то момент колледж потерял для нее свою привлекательность. Она еще чувствовала на шее объятия Аннетты Белл и слышала детский плач и слова: «Я больше не полюблю своего учителя, как вас, мисс Ширли. Никогда, никогда».
Два года она всю себя отдавала работе, делая ошибки, учась на них. И была вознаграждена за свою работу. Она кое-чему научила своих учеников, но чувствовала, что они преподали ей больше уроков. Это уроки ласки, сдержанности, понимания милой детской мудрости, знания детских сердец. Возможно, ей не удалось вселить в своих учеников высокие амбиции, но она научила их, больше с помощью своих собственных качеств, чем умных задумок, что предстоящую им жизнь надо прожить красиво и достойно, твердо держась правды, вежливости, доброты и сторонясь лжи, грубости и жадности. Они, пожалуй, даже не знают, что выучили эти уроки, но будут помнить их и тогда, когда забудут столицу Афганистана и даты войны Алой и Белой Роз.
– Еще одна глава в моей жизни закрылась, – произнесла Энни вслух и заперла стол. Ей было действительно не по себе, когда она поняла, что все закончилось. Но романтическая мысль о «закрытой главе» облегчила ей страдания.
Энни провела две недели в начале своих каникул в Обители Эха к ее удовольствию и удовольствию его обитателей.
Она брала с собой мистеру за покупками в город и убедила ее купить тонкую кисею на платье, потом наступило волнующее время кройки, пошива. Счастливая Шарлотта Четвертая тоже помогала чем могла принести выкройки, подкладку, убрать булавки. Мисс Лаванда жаловалась, что не испытывает интереса ни к чему, но, когда она смотрела на свое красивое платье, ее глаза снова загорались.
– Что я, должно быть, за глупая, фривольная личность, – со вздохом говорила она. – Мне стыдно думать, что это новое платье, пусть оно и красивое, так вызывают у меня такой душевный подъем, какой не вызывает сознание чистой совести или лишний вклад в миссионерскую деятельность.
После первой недели пребывания в Обители Эха Энни отлучилась в Зеленые Крыши починить чулки детям и и ответить на накопившиеся у Дэви вопросы. А вечером она пошла на прибрежную улицу повидать Пола Ирвинга. Когда она проходила мимо низкого квадратного окна гостиной Ирвингов, то увидела Пола, сидящего у кого-то на коленях, но в следующий момент он уже бежал к ней через переднюю.
– О, мисс Ширли, – возбужденно закричал мальчик, – вы не поверите, что случилось! Это так прекрасно! Папа приехал, вы только подумайте! Отец здесь! Заходите же. Папа, вот моя прекрасная учительница. Ты знаешь, папа.
Стивен Ирвинг с улыбкой подошел, чтобы поприветствовать Энни. Это был высокий красивый мужчина средних лет, с сединою в волосах, глубоко посаженными голубыми глазами, правильными чертами бровей и подбородка мужественного и печального лица. Вот это герой романа, с удовольствием подумала Энни и поежилась при этой мысли. Это так разочаровывает, когда встречаешь человека, который является героем какого-то романа, но лысый или сутулый, или еще в чем-то лишен мужской красоты. Энни сочла бы ужасным, если бы герой романа мисс Лаванды выглядел иначе.