Енот-потаскун

Серпента Евгения

Последний глоток, бокал в сторону – и поцелуй, настоящий, пьянящий, дурманящий. Сладкий и чуть терпкий. Язык пробрался между зубами, едва касаясь кончиком нёба. Я опускался губами от ее груди по животу, словно рисуя пунктирную линию. Скользнул по ногам вниз прохладный черный шелк. Как будто в первый раз…

Нет, в первый раз, на даче, все вышло намного проще. Тогда я не думал ни о чем. Сейчас – лишь о том, чтобы ей было хорошо. Все, что я знал о женщинах, все, что умел, - сейчас это было только для нее. Как будто

весь мой прежний опыт был нужен лишь для нее одной. Отдать ей всего себя. То, чего я хотел, наверно, с самого начала. Не только тело – мысли, чувства. Всё. Всю свою жизнь.

Я медлил, уже начиная терять надежду, что оно уйдет – напряжение, которое передавалась мне, когда я касался ее, целовал, ласкал, так нежно и горячо, как только мог. И все же это случилось! Я не смог бы объяснить, что именно произошло, но почувствовал, как Наташа вдруг по-настоящему раскрылась навстречу. Словно между нами до этого было стекло – прозрачное, но прочное, и оно разлетелось миллионом сверкающих осколков.

– Иди ко мне! – прошептала она, подвинувшись ближе к краю и сжав мои бедра коленями.

Я вошел и понял, что до сих пор мы еще никогда не были настолько близки, по-настоящему единым целым. И слова, которые никак не давались, стали последним кусочком собранного пазла:

– Я люблю тебя!

Впрочем, нет. Последним был ее ответ:

– И я тебя люблю…

38. Наталья

– Как ты думаешь, сколько времени? – спросил Антон откуда-то с другого конца вселенной.

– Не знаю, - я провела пальцем ноги по его животу. – Часа три. Или четыре.

– Вода остыла. Не замерзла?

– Я и не заметила.

Какая там вода! Я словно среди звезд парила. Насколько несчастной была всего несколько часов назад – и настолько же счастливой сейчас. И счастье это было таким мягким, теплым, что я невольно растекалась в улыбку. Нет, я была одной сплошной улыбкой. Чеширским котом.

– Давай вылезать, - Антон поймал меня за руку, потянул к себе. – А то уснем и утонем. Будет обидно.

Как обычно, он выбрался из ванны, вытерся, потом растер полотенцем меня и на руках отнес в комнату.

– Первый раз будешь здесь спать.

– Надеюсь, Тошка не умрет от обжорства, - я забралась под одеяло. – Мама скормит ему полхолодильника.

– Да уж, - он лег рядом и крепко меня обнял. – Как же мы без него?

Уже затягивало в сон, пушистый и легкий, как облако, когда Антон шепнул на ухо то, что так хотелось слышать снова и снова:

– Я люблю тебя…

За окном только начало светать. Я лежала, подперев голову рукой, и смотрела на него. Не удержалась, осторожно коснулась щеки с отросшей щетиной. Губы дрогнули, я провела по ним пальцем, и Антон тут же поймал его зубами, не открывая глаз. И пробормотал невнятно:

– Натафка…

Я вдохнула поглубже.

–

Антон…

Дура, не надо!

Почему, собственно, нет?

– Возьми меня…

Он приоткрыл один глаз, усмехнулся. Положил руку на попу, подтащил поближе.

– Леди, нивапрос, всегда готов. Сейчас, подожди, проснусь немного.

– Замуж.

Второй глаз тоже открылся. Антон смотрел на меня так, как будто пытался сообразить, что это: шутка или померещилось со сна.

– Наталья Владимировна, вы делаете мне официальное предложение руки, сердца и прочего организма? – скептически поинтересовался он.

– Ну… типа того, - я смущенно уткнулась носом в подушку.

– Подожди, подожди, я не понял. А где кольцо в коробочке, цветы, ресторан и чувак со скрипкой, играющий бэкграундом всякую душещипательную хрень?

– Ну… я как-то не подумала. Извини.

– В таком случае, дорогая… Мне очень жаль, но я вынужден отказаться.

– Что?! – я понимала, это стеб, но все равно стало как-то не по себе. – Из-за кольца?

– Не только, - тяжело вздохнул Антон, передвинув руку на спину. – Понимаешь… Дело в том, что ты немного опоздала. Я как раз собирался предложить то же самое своей девушке.

Я еще плотнее уткнулась в подушку, с трудом сдерживая смешок. Настроение, чуть было не скатившееся под плинтус, улетело в небо, словно из катапульты.

– А если она не согласится? – повернувшись к нему, я состроила траурную мину.

– Тогда… даже не знаю, что и делать, - обычные веселые чертики в его глазах превратились в хитрющих чертей.
– Видимо, придется с горя на тебе жениться. Ну, знаешь, клин клином и все дела.

– А ты ее спроси.

– А вот прямо сейчас и спрошу.

Он дотянулся до тумбочки, взял телефон. Набрал номер, и в прихожей в сумке запел мой.

– Кажется, тебе тоже кто-то звонит, - заметил Антон словно между прочим .

Я выбралась из постели и понеслась в прихожую.

– Да?

– Привет, Наташ. Слушай, такое дело… Тут мне одна… девушка предложила, чтобы я ее взял… замуж.

– А ты что? – я остановилась в дверях, прислонившись к косяку и держа телефон у уха.

– А я вот в растерянности и не знаю, как быть. Сказал ей, что хотел сделать предложение тебе, но если ты откажешься, тогда, наверно, женюсь на ней.

– Ах, так? Ну вот и катись к той козе, которая тебе такие предложения делает.

– Эх, - он со скорбным видом положил телефон обратно на тумбочку. – Облом. В общем, она сказала, чтобы я катился к той козе, которая делает мне такие бесстыжие предложения. Видимо, и правда придется катиться. К козе. Надо же на ком-то жениться. А то ведь стакан воды в старости никто не подаст.

– А вдруг пить не захочется?

– А тогда челюсть вставную положу. Иди сюда, коза-дереза-на-веревочке-глаза!