Энтропия
Шрифт:
– Вокруг что за люди? – пристал Ал к Мише.
– Ну ты же видел дома. Сколько честных людей здесь может быть?! Всякие бизнесмены, в преимуществе. Серьёзных людей нет; мы бы не стали рядом с такими дела решать. Так что разборок можешь не бояться, если ты об этом.
– Я бы смотрел из того окошка, – Ал ткнул пальцем на третий этаж, он же чердак, – одним глазом, чтобы не привлекать внимания. А когда бы ты остался один в луже крови, весь в чужих мозгах, вышел бы и похвалил за моё спасение. Я посмотрю дом?
Миша кивнул в ответ. Скорее Ал хотел побыть один. Время
Кроме трупа в холодильнике, разумеется. На такое всегда интересно посмотреть. Однако пока ни одного холодильника не попалось ему на глаза.
– Через две двери справа найдёшь Смуту, если ты его ищешь, – в длинном коридоре голос Миши прозвучал выше, или Алу только так показалось, но он всё равно дернулся от неожиданности.
Он не искал его, вообще ничего не искал, но теперь захотел посмотреть на человека, покой которого скоро разрушит. Воображение выискало где-то на дне кадр из фильма: в вертикальной камере на сотне трубок держится человек, толстое стекло замёрзло, но всё равно пропускает свет, чтобы учёные могли наблюдать. Однако Ал быстро вспомнил, что он в доме бандитов. Никаких учёных, только бытовые решения. Сказали “в холодильнике”, значит, в нём. Точнее, в морозильнике, где другие люди хранили мясо и пельмени. Внешне он вполне напоминал белый гроб, но с удобной ручкой и проводом, тянущимся к розетке, и шумом движка.
Подняв непрозрачную крышку, Ал увидел дядю Валеру. Только теперь хоть какие-то картинки из фильма совпали с реальностью, точно он досматривал Сияние. И никакой мавзолей не нужен. Странно. В холодильнике лежал дядя Валера и не он одновременно. Наверняка, душа, если такая существовала, не успела освободиться, осталась в замороженной оболочке.
– Уже начал? – отвлёк Ала женский голос. Он дёрнулся.
Понятно, что впечатлило бандитов. Ал увидел пышные губы. Будь он чуть более эрудированным в разбивке цветов, увидел бы больше, чем смесь синевы и персика. Спустя секунду или, скорее всего, меньше, он увидел её очки, не умевшие скрывать голубые глаза, и белые кудрявые волосы. Взгляд резал Ала некоторым пренебрежением, но это его нисколько не смущало. Доктор точно была коктейлем из власти, ума и безумия, или как там сказал Миша.
– Даже и не пытался. Его бы разморозить.
– Как ты это делаешь? – протянула доктор, выделив губами последний слог и скрестив руки на груди, и стукнув носом туфли о пол.
Ал переключился на обувь. Только в фильмах врачи могли носить такие высокие каблуки. И зачем им красная подошва?
– Понятия не имею. Это просто есть во мне с детства или с рождения. Изюминка, как твои губы.
Вздутые губы чуть дёрнулись при упоминании. Доктор с завидным именем Мая удержала бурю внутри, хотя та пыталась выбраться наружу какой-то умной колкостью.
Алу она показалась слишком модельной для врача. Может, студентка старшего курса выдавала себя за специалиста в области мозга? Хотя не ему рассуждать о молодости. Каждый раз глядя в зеркало, Ал видел только накаченного подростка. Точно последние пара лет взросления обошли его стороной.
– Надеюсь, хотя бы ты понимаешь, что делаешь. И как мало в этом науки.
– Ты о гипнозе?
– О попытке пообщаться с человеком, который лежит в холодильнике больше года! – Ал махнул рукой и даже чуть повысил голос. Удивился сам.
– В прошлом веке в союзе массово сжигали книги по генетике, потому что на уровне государства её признали лженаукой. А ещё раньше рентген считался настоящим чудом. Смирись и откройся новому, австралопитек. Вдруг ты окажешь неоценимую помощь науке?
С таким доводом мог поспорить только Ал. Он, как никто другой, чувствовал опасность эксперимента. Он даже верил в бога только потому, что так мог верить в дьявола или беса, или кого-то с похожим именем, и это могло объяснить суть его беды. Только вот наука и религия плохо сочетались, как все знали на примере Средневековья.
– Я настроен скептично. Если бы не утомительная погоня, я бы нахуй всех послал. Всё это, конечно, не так ужасно, как ядерная бомба, но пользой и не пахнет.
– С тобой всё вполне понятно. Надеюсь, когда-нибудь прочитаешь, что врачи научились пересаживать мозг или восстанавливать память после инсульта. А в центре всей группы я. Тогда понимание науки и открытия ворвётся в твою маленькую жизнь.
Возможно, Миша слышал разговор или часть разговора, но Ал заметил его только сейчас. Хотя не было причин прекращать, оба запнулись, словно обсуждали заговор против прочих. Мая развернулась, проходя мимо Миши, шумно выдохнула, точно кошка выражала недовольство.
На пару секунд остались лишь Ал и Миша. Вероятно, время эксперимента ещё не пришло: Миша тоже развернулся и ушёл. Оживитель снова остался один. Почти один, если учитывать старого друга в холодильнике.
Пока Ал блуждал, остальные занимались чем-то отдалённым. А потом настала минута радикальных действий. Бандиты собрались в комнате с холодильником. Под руководством Маи они достали замороженного. С каждой секундой ощущение реальности становилось всё слабее; Ал вероятнее бы поверил, что нацепил очки дополненной реальности и находился внутри симуляции мира.
– Классная помада, – вырвалось у него, когда Мая в очередной раз огрызнулась на кого-то.
– Говно, а не помада. И секунды нормально не держится. Задумаешь накрасить губы, Шанель не бери.
Бандиты чуть растерялись, чуть рассмеялись. Они уже привыкли к дерзости молодого гипнолога. Ал бы с таким человеком не сработался, хотя шутка и получилась отличной.
Смута лежал на столе. Через время лёд начал превращаться в воду, подгоняемый обогревателями. Где-то Алу попадалась передача про разморозку людей. В ней говорили, что заморозить человека не так сложно, как разморозить без последствий. Ну, в этот раз общее правило не значило ничего.