Эон
Шрифт:
– Чем не пожертвуешь ради науки, – заметила Ленора. – Кто-нибудь голоден?
Патриция взяла из коробки бутерброд и отошла вместе с Такахаси на несколько десятков метров от машины. Какое-то время она испытавала неприятное ощущение беспокойства и тошноты, но оно прошло. Чего нужно бояться в этой бесконечной пустыне, лишенной даже насекомых?
– Море было мокрым, как обычно, песок же был сухим… – пробормотала она.
– Действительно, – согласился Такахаси.
Патриция присела на корточки; он опустился рядом с ней в позе лотоса.
– Вы знаете, зачем я здесь?
Такахаси выражался неуклюже прямо. Патриция отвернулась.
– Несомненно, для того, чтобы следить за мной.
– Да. Лэньер сказал, чтобы за вами прилежно наблюдали. Как вы себя чувствуете?
– Вполне сносно.
– Библиотека… – Он понизил голос и оглянулся на купол. – Это нелегко.
– Очень скоро я буду чувствовать себя, словно принцесса, окруженная прислугой.
Такахаси усмехнулся.
– Все не так уж плохо. Хотя я понимаю беспокойство Лэньера. Но я хочу задать один важный вопрос. Вы можете работать?
Патриция знала, что он имеет в виду.
– Я уже работаю. Прямо сейчас.
– Хорошо.
Больше на эту тему говорить было нечего.
Она приподняла ветку куста, чтобы посмотреть, отличается ли здешняя растительность от той, что у лагеря. Отличий не было – маленькие листья, скользкая поверхность. Даже сухая трава была такой же.
– Не слишком обильная растительность, – сказала Пат. – По крайней мере, я ожидала больше карликовых лесов.
– С этим становится все хуже.
– Вы когда-нибудь думали о том, сколько почвы им пришлось нанести в коридор? – спросила Патриция, вставая. Она лишь слегка надкусила свой бутерброд, не испытывая голода уже два дня. – Если ширина покрытой почвой полосы составляет около четверти километра…
– Примерно так оцениваем и мы, – заметил Такахаси.
– И, предположим, длина коридора составляет миллиард километров…
– Почему именно столько?
– Просто предположение. – Это составляет около сорока миллиардов квадратных километров почвы.
– Если разбить всю Землю на кусочки и засыпать ими коридор – корой, магмой и ядром, – можно было бы покрыть около тридцати миллиардов квадратных километров. – Такахаси ткнул пальцем в песчаный островок.
– Что, если дальше горы? Тогда потребовалось бы еще больше земли и камня.
– Возможно, – согласился он. – Но самый главный вопрос – где они все это взяли? И не забудьте про воздух. Толщина атмосферного слоя составляет около двадцати километров, так что это получается… одна и шесть десятых триллиона кубических километров воздуха, чуть больше грамма на литр…
– Вы уже занимались этим раньше?
– Конечно, и много. Римская начал, а группа статистики продолжила. Я помогал советами. Столько вопросов технического плана… Каким образом обновляется воздух в коридоре? Системы регенерации Камня вряд ли могут с этим справиться, тем более если дальше имеется достаточно обширная популяция животных. Так что, может быть, здесь вполне достаточно воздуха, чтобы его хватило на несколько тысяч лет.
– Это кажется мне странным, – сказала Патриция. – Кто бы – или что – ни создал все это, оно рассчитано на вечное существование. У вас нет такого ощущения?
– Иногда. Но это предположение ничем не подкреплено.
– Так или иначе, но должна быть какая-то система жизнеобеспечения коридора.
Такахаси кивнул.
Римская выдал теорию, что в коридоре должны быть отверстия, еще до того, как мы обнаружили колодцы.
Кэрролсон подошла к ним.
– Заметили, как пахнет в коридоре? – спросила она.
Патриция и Такахаси покачали головами.
– Как перед грозой. Все время. Но озоновый слой здесь не слишком велик. Еще одна загадка.
Патриция принюхалась. Воздух был свежим, но не как перед собирающейся грозой.
– Я выросла в стране гроз, – словно оправдываясь, сказала Кэрролсон. – Это именно тот запах, все правильно.
Снова очутившись в машине, Патриция занялась с микрокомпьютером, рассчитывая объемы и массы и сводя их в небольшую таблицу.
Через час Такахаси показал на первый круг – четыре колодца, расположенных по окружности на равных расстояниях друг от друга. Каждый колодец находился в углублении диаметром около пятисот метров, в центре которого располагалось перевернутое пятнадцатиметровое блюдце цвета бронзы, подвешенное в восьми метрах над колодцем. Блюдце висело в воздухе без видимой опоры.
Машина замедлила ход возле углубления. По требованию Такахаси, прежде чем остановиться, Лейк провез их вокруг колодца. Затем все выбрались из машины и подошли к краю.
– Мы ездили сюда раз двадцать, – заметил Такахаси. – Почти проторили дорогу.
Патриция держала перед собой мультиметр. Значение пи оставалось неизменным. Она встала на колени и опустила прибор в углубление. Значение – прежнее.
– Теперь спуститесь вниз, – предложил Такахаси.
Морские пехотинцы, Фарли, Кэрролсон и Такахаси сгрудились у самого края. Патриция поморщилась.
– Еще одно посвящение? Тогда вы первый.
– Это испортит всю забаву, – объяснила Ленора. – Идите.
Патриция сделала шаг и поставила ногу на песчаный склон.
– Дальше, – поторопил Лейк.
Она вздохнула и начала спускаться. В десяти метрах от края, испытывая странное чувство, она обернулась. Ее тело располагалось совсем под другим углом к земле, чем остальные. Испытывая головокружение, Патриция попыталась выпрямиться и чуть не упала. Естественное перпендикулярное направление располагалось по-другому, однако мультиметр не фиксировал локальное искажение пространства.