Эпикриз с переводом
Шрифт:
Не став подтверждать или опровергать свою догадку, я направилась к выходу. Открыла тяжёлую дверь и вышла к пантам. Они тут же резко замолчали, уставились на меня. Пауза длилась несколько секунд, а затем Ешан, держа в руках большой свёрток, вышел вперёд и с довольной улыбкой сказал:
— Джохар!
— Джохар, — отозвалась я.
— Ты помогла моему ребенку явиться этому миру! Ты сделала меня и мою семью счастливыми! Династия багхов благодарит тебя за это! Шанкар! — вся толпа пантов одновременно повторила "Шанкар" и поклонилась. Честно, меня все происходящее немного пугало неизвестностью
Из толпы вышла пожилая панта. Я бегло окинула всех взглядом, подмечая, что она — самая старшая среди присутствующих. Панта, тяжело ступая, подошла ко мне, в ее руках тоже был вёрток, чем-то похожий на тот, что держал Ешан.
— В знак нашей благодарности прими этот дар, — нараспев произнесла старшая и вручила мне этот самый дар. Я с благодарностью приняла подаренное, и панта вернулась к толпе.
— А теперь не откажи в чести, яви нам новую панту… — новоиспеченный отец запнулся, а потом, вспомнив, продолжил: — Маргариту!
Остальные иномиряне захлопали в ладоши и начали скандировать: Маргарита! Маргарита!
Слегка ошарашенная, я сделала шаг назад, намереваясь поскорее явить родственникам то, чего они желают. Ешан подбежал ко мне, вручил свой свёрток, успев шепнуть:
— Это для Суниты.
Я молча кивнула и скрылась в доме.
Мамочка сидела в кабинете, уже вся в нетерпении. Я отдала ей ее свёрток и с интересом наблюдала за тем, как панта его разворачивает. В свертке было две капады. Одна побольше, другая поменьше. Обе оранжевые, в полосатый принт. Блестящие, с бахромой и пайетками. Сунита ахнула, затем охнула и принялась переодеваться. Быстро так и умело, я намного дольше надеваю местный женский наряд.
А переодевшись, панта задала мне слегка возмущённо вопрос:
— А что же ты свой подарок не смотришь?
Чтобы ненароком не обидеть панту, я потянула за ленточку и развернула шуршащую бумагу. Под ней тоже была капада. И тоже в полосатый принт, но жёлтого цвета и без пайеток.
— Нравится? — спросила Сунита, заворачивая во вторую оранжевую кападу дочку. — Ручная работа. Наша династия багхов лучше кападельщики в сурешиате.
— Нравится, — ответила я. — Шанкар.
Сунита улыбнулась, взяла на руки дочку и вдруг отдала ее мне. Потом панта шагнула к двери, и мне ничего не оставалось, как пойти за ней с ребенком на руках. Малютка, кстати, наевшись, крепко спала.
Но стоило нам выйти на улицу, как толпа вновь резко запела, плавно расходясь в разные стороны по половому признаку: девочки налево, мальчики направо. Малышка проснулась и, как могла, начала "подпевать" родне. Да, совсем не попадая в ритм, зато от души.
Ешан приблизился ко мне, протянул руки. Я торжественно передала дочку отцу. Он, взяв кроху, развернулся и пошел в мужскую половину толпы. Сунита же, спустившись с крыльца, застыла на месте, с покорностью опустив голову. Все замолчали, и тут же женщины-панты снова, но на этот раз тихо и мелодично запели. Женственно и плавно танцуя, они поочередно подходили к молодой маме и надевали на ее левую руку золотые браслеты-кольца.
Один,
Я наблюдала за всем этим с интересом. Да и песню панты исполняли красиво. Все это действо завораживало. Вот она — семья! Большая, дружная, чтящая свои традиции.
В моей семье они тоже были… Особенно перед праздниками. Перед восьмым марта мы с папой и братом выбирали подарок маме, перед новым годом все вместе украшали ёлку, готовили праздничный стол: папа всегда делал оливье, мама запекала гуся, переданного родственниками из деревни, я придумывала и ваяла десерт, брату доставалось накрыть стол… Перед днями рождения тоже была традиция. В ночи, накануне праздника, надували шары, украшали кухню и оставляли подарок на столе, чтобы проснувшись в праздничный день, именинник заряжался хорошим настроением.
Такая тоска сейчас меня одолела. Хоть волком вой… Как это было давно!
Надеюсь, брат сохранит хоть часть наших традиций в своей семье.
— Шанкар, ведьма-медик! Это чудесный день, — вернулся ко мне взбудораженный отец с малюткой на руках. — Ты прости, что мы пошумели тут. Надеюсь, дух вулкана Пахаад мы не потревожили.
— Не потревожили, — кивнула я. Сунита, звонко звеня браслетами на руках, тоже подошла ко мне.
— Надеюсь, капада тебе действительно понравилась. Носи с удовольствием.
— Обязательно, — снова кивнула я, а затем проинформировала новоиспечённых родителей: — Мамочке сейчас надо соблюдать диету: ничего острого, избегать фруктов и овощей красного цвета. Малышке рекомендуются солнечные ванны, прогулки на свежем воздухе… Через две недельки загляните ко мне на осмотр. И подождите, — я, вспомнив, резко подорвалась с места. Сбегала в дом, в кабинет, и, прихватив с верхней полки большую упаковку подгузников, вернулась на улицу и всучила упаковку Суните. — Вот вам небольшой подарок на первое время.
Панта внимательно изучила подаренное.
– В нашем мире такого нет, мне об этом только рассказывали… — произнесла она.
— Это же очень дорого! — возмутился ее муж.
— Мне это досталось бесплатно, — ласково сказала я. — Берите… А то обидите ведьму-медика!
Обижать они не хотели. Забрали мой подарок, и вскоре большая семья покинула двор у дома ведьмы.
Я проводила толпу пантов с грустной улыбкой на лице и вернулась в дом.
Пациент на сегодня был только один. Пришел пант с глубокой резаной раной. Мужчина сказал, что саданул себе по руке, разделывая птицу к ужину.
И все. Оставшийся день я провела в тишине и одиночестве. К которым я вроде привыкла….
Как говорится, к хорошему быстро привыкаешь. К плохому, впрочем, тоже. Да еще так, что подсознательно ничего хорошего ты после этого не ожидаешь. Тем более если плохое затягивается на длительный срок… У меня такое было. Я знаю, каково это, быть одиноким. Приходит безысходность. Пустота… Добавьте к этому боль. Причем, не только физическую, но ещё и "фантомную". Это когда наряду с реальной болью, болит то, чего нет. Как по мне, у одинокого человека нет души. Потому что человек не живёт, а существует. А что ты всё-таки биомасса, напоминает проклятая, реальная боль. Никому такого не пожелаю… не хочу испытать это снова.