Эпилог к концу света
Шрифт:
– Вы меня переоцениваете, - хмыкнула я.
– Я в общих чертах понимаю, что вы говорите, но, боюсь, только в очень общих. Думаю, даже если очень постараюсь, наладить вам сеть не смогу: я тут одна,и неизвестно, приплывут ли еще мои сородичи в эти края.
– Сородичи? Приплывут? Откуда?!
– Так. Думаю, разговор получится долгим, - решила я и выразительно развела руками: – Можно что-нибудь со всем этим сделать? Мне не нравится висеть в темноте и смотреть сквозь предметы!
– Ох, да! Что это я вас на пороге держу! Сейчас, задействую модуль отображения, - предупредил он.
Перед глазами зарябило серо-белым, а через мгновение мы уже находились в необычнoй светлой
– Присаживайтесь,так удобнее разговаривать.
Чингар в новых условиях оглядывался с лёгким опасением и большим интересом. Диван как место для сидения опознал уверенно, подошёл, аккуратно сел. Выражение его лица при этом было потешным, как у присмиревшего перед грозным наставником хулигана, но я нашла в себе силы не хихикать. И даже не стала возражать, когда вождь аккуратно подгрёб севшую рядом меня поближе: это был не жест ревности, а попытка обрести равновесие в новых условиях.
Агель уверенно подтвердил основные предположения мои и Валдара, добавив деталей от себя. Да, местные жители действительно начали превращаться в тайюн,и, скорее всего, это была диверсия, только сами диверсанты, похоже, не ожидали столь катастрофичных последствий. Да, некоторая часть выживших пыталась спастись в море, вот только в их спасение никто не верил: негде там было спасаться, другой пригодной для жизни земли в нашем мире не было. Во всяком случае, так считалось. Но беглецы сумели пробудить ледяную пустыню и укорениться на том негостеприимном берегу. «Тот, кто ушёл» – именно так с древнего языка переводилось слово «иналь», а «инчир» – «тот, кто остался».
Это было странно, слова о «ледяной пустыне» порождали противоречие. Да, льды действительно наступали на Семилесье и существенно осложняли жизнь, но ведь та земля не была мёртвой! Не могли же беглецы притащить с собой множество видов животных, да ещё лошадей, которые здесь, на древней земле, не водились!
Об устройстве окружающего мира я мимоходом узнала очень многое. Например, древние считали (весьма обоснованно, надо полагать), что миров бесчисленное множество и они существуют в многомерном пространстве, разделённые энергетическим полем высокой насыщенности,тем самым замирьем. Его энергия потенциально бесконечна, поэтому сложнее всего было не просто пробить туда канал, но сделать его достаточно «тонким» и «прочным», чтобы не сгорел от избытка силы, черпнув слишком много разом. Именно этим занимались местные энергостанции, накапливая полученную силу в энергохранилищах.
По мнению Агеля, система была слишком надёжна, чтобы стремление тварей уничтожить всё живое, приведшее их на территорию энергостанции, могло привести к катастрофе. Ну да, персонал погибнуть мог, но с чего и чему там взрываться? Скорее, всё заглохло бы и за прошедшие тысячелетия потихоньку утекло обратно в замирье.
Однако я ему не поверила: на мой взгляд, было странно, что взорвалось это всё только с появлением тайюн, а не раньше. Если черпать силу из Бездны, ни к чему хорошему это привести не может. В любом случае
А вот про книгу и странный механизм возникновения тварей древний так и не сумел сказать ничего внятного. По его словам, энергоустановки были разрушены и продолжать тянуть силу из Бездны попросту не могли – эти сложные и хрупкие механизмы не способны были существовать без постоянного присмотра хозяев. Агель удивлялся ровно тому же, что ставило в тупик меня, и ни одного предположения по делу выдвинуть не сумел. Но зато я выговорилась, поделилась своим негодованием, встретила полное понимание,и мне полегчало уже только поэтому.
Тот факт, что Край Мира уцелел до наших дней, сохранившись почти идеально, и вовсе выбил моего собеседника из колеи – мужчина был уверен, что подобное невозможно.
Не знал он и разгадки способности инчиров превращаться в марей. Да он и о существовании этих самых марей слышал только от самих дикарей, если кто-то из них вдруг попадался под руку с вопросами: именно застрявшие из числа его подопечных обычно оказывались теми духами, которые отзывались на призыв некоторых инчиров, от природы более предрасположенных к связи с эфиром. Если эти мари когда-то и существовали, наряду с гапурами и остальными необычными животными, то возникли они все уже после катастрофы. Вместе с младшими духами, которые тоже оказались новостью для запертого в своём эфире древнего.
Вот так и вышло, что историю гибели древних я узнала, а пользы от этого никакой. Но отчаиваться было рано, у меня оставалась книга. Сразу с переводом Агель не помог, но обещал подумать и поискать способ. Сошлись на том, что мы с Чингаром останемся на месте, чтобы нам всем случайно не потеряться.
Утром я проснулась в исключительно приподнятом настроении, полная энтузиазма и совершенно уверенная в успехе будущего предприятия. Агель точно найдёт способ прочитать эту книгу,и я, надо надеяться, что-нибудь пойму. А пока я даже догадки строить не бралась: по всему выходило, что древние хоть и знали больше современных иналей, но были скованы теми же природными ограничениями. И причину, по которой всё пошло не так и не туда, назвать не мог пока никто.
Хотя я бы, просто за неимением других вариантов, рискнула поставить пару мелких монет, что всё это связано с Бездной и богами. Которых инали, к слову, увезли с собой и во многом сохранили, хотя тратить время на подробное обсуждение религии мы с Агелем не стали.
Увлечённая собственными открытиями и переживаниями, я не сразу обратила внимание на то, что Чингар очень хмур, сосредоточен и подавлен, отвечает невпопад и вообще витает в каких-то посторонних мыслях. Обнаружив это странное поведение, я немного понаблюдала за ним, думая, стоит лезть инчиру в душу или лучше оставить его в покое.
В итоге рассудив, что если он надумает в одиночестве какую-то глупость,то скажется это в первую очередь на мне, подсела к потрошащему тушку мужчине.
– Чингар, что с тобой происходит? Хватит сидеть с видом побитой собаки, рассказывай. Только давай пропустим ту часть, где ты будешь заверять меня, что всё нормально, мне показалось и ты просто скорбишь о безвинно загубленной жизни вот этой зверушки.
Вождь нахмурился, вскользь недовольно глянул на меня, и я уже приготовилась к долгому спору, потому что пропускать обязательную часть мужчина, конечно, не станет. Почему – не знаю; то ли воину не пристало жаловаться, то ли еще по каким-то загадочным причинам. Однако я всё время забываю, что Чингар в последние дни очень старается быть разумным: вместо спора он чуть поморщился и вдруг прямо ответил на вопрос.