Эпоха героев и перегретого пара
Шрифт:
Большая же часть пехоты — со старыми ружьями с гладким стволом, прицельно стреляющими всего на несколько сот шагов. Так что Паскевич проявил благоволение, выдав винтовки смертникам.
В артиллерии тоже смесь старого и нового. Шестифунтовые бронзовые пушки [11] , сохранившиеся с наполеоновских войн, а частию и отобранные у врага, в большинстве своём составляют бригадную артиллерию. А уж в конно-пушечных полках чего только нет! Пушки, единороги, мортиры от десяти до двадцати фунтов самых разных систем и под какой хочешь заряд — новая имперская армия просто не успела придти к единообразию и пребывала
11
Ядру весом в шесть фунтов соответствовал диаметр канала ствола 95 мм. Вес иных снарядов к сему орудию мог несколько отличаться
Однажды командир бронеходного полка сообщил о готовности и пригласил Строганова с его офицерами ознакомиться с сим необычным агрегатом, чтобы в бою пехотинцы имели представление, что защищают. Рассказывал Черепанов, не слишком ловкий в речах, но отменно знающий аппарат, в постройке которого сам участвовал.
Диковинная железная повозка, смонтированная на толстой раме, опиралась на две пары колёс. Передние небольшие, укреплены на тележке, напоминающей локомотивную. Задние, выше роста человека, до оси накрыты снаружи железным листом толщиной в палец. Сама ось кривой формы, в её середину упираются два бруса, названные инженером странным словом «шатуны». Впрочем, за этот день Строганов услышал массу незнакомых слов, и лишь часть из них имела английские и французские корни. Остальные названия придумали русские умельцы.
Боясь испачкать светлые шаровары о железные части, перемазанные угольной пылью и смазкой, старшие офицеры бригады забрались на бронеход через открытую заднюю площадку. К ней была прицеплена тележка с запасом угля и воды. Уголь забрасывается лопатой в наклонный жёлоб, по которому скатывается мимо двух высоких цилиндров, один большего, другой меньшего диаметра, опутанных толстыми трубами.
— Сие и есть паровая машина, господа, — пояснил Черепанов. — В малый цилиндр попеременно подаётся горячий пар, то вверх, то вниз. Он давит на подвижную снасть, именуемую поршень, который тянет или толкает шатун, поворачивая коленчатую ось. Частью остуженный пар и под меньшим давлением поступает в другой цилиндр. Конструкция о двух цилиндрах называется по-англицки «компаунд».
Офицеры просочились меж цилиндром и броневым бортом чуть далее вперёд.
— Это — топка, господа. Вроде как печь в бане. Жар по трубам подымается в котёл с водой, она закипает, пар по трубам идёт в цилиндры, из них по трубам в конденсатор, оттуда…
— …По трубам ещё куда-то. Спасибо, господин инженер-майор. Остальные подробности пехоте ни к чему. Лучше про оружие расскажите.
Сконфузившийся было мастер оживился и протиснулся в нос. Перебивший его Строганов подумал, что в движеньи проход между раскалённым котлом и броневой наружной стенкой будет опаснее, чем место впереди машины под турецкими пулями: обняв котловое железо — изжаришься заживо.
На передней казематной площадке грозно изготовилось орудие престранной формы.
— Так что винтовальная пушка, господа, об одиннадцати калибрах длины, не бронзовая, а из англицкого железного сплава, у них именуемого «стилл», у нас — сталь.
— Металл ладно, — вклинился Толстой, удивившийся простору позади пушки в изрядно тесном бронеходе. — А банить-то как? Кто за переднюю броню с банником вылезет? Расскажите, ваше высокоблагородие.
Вместо ответа Черепанов повернул длинный рычаг, и обращённая внутрь часть пушки откинулась, открыв канал ствола.
— Очищается и заряжается
— Кстати, про лафет. Господин инженер-майор, — снова вмешался Строганов. — Для вертикальной наводки вижу обычный клин меж станинами. А по горизонту?
— Поворотный лафет соединён с тележкой, — Черепанов показал два цилиндра и какой-то сложный механизм на полу каземата. — Так что крутим штурвальную рукоять, оттого в нужную сторону движутся и ствол, и бронеход, а в цилиндры поступает пар, чтоб вращать легше.
Офицеры поняли, что пехотная техническая премудрость, где ничего нет сложнее ружья со штыком, военному сердцу ближе. Они потрогали железные щиты, поворачивающиеся вместе со станиной и прикрывающие расчёт от пуль, осмотрели большой кованый ящик в полу для хранения картузных зарядов, ряды малых бомбард по бортам — отпугивать вражью пехоту и конницу, коли подберутся ближе двух сотен шагов. Затем Строганов спросил про крышу, закрывающую сверху паровые цилиндры и топку до котла.
— Мирон Ефимович, а крыша бронная? Солдата выдержит?
— Не, без брони. Но выдержит хоть троих. Только жарко, поди, внизу топка с котлом, дымовая труба скрозь крышу выходит.
— Не волнуйтесь, господин инженер-майор, — генерал ободряюще положил руку ему на плечо. — В бою с турками не будет прохладных мест. А наверх мы отправим стрелков да наблюдателей. Словно на корабле в «вороньем гнезде».
Сходство с судном обнаружил и Лев Толстой.
— Однако управление рулём и огнёвой снастью на флоте не соединено. Понимаю, что наши бронеходчики тщились упростить поворотные механизмы, но не выйдет ли это боком в бою?
— Доживём — увидим, штабс-капитан. Всем командирам батальонов — выделить по три храбреца, что в бой поедут на железных крышах.
— Или лентяев, коим жалко ноги бить, — тихонько схохмил кто-то из прапорщиков, но его услышали и засмеялись, отчётливо понимая, что скоро станет не до смеха.
Глава шестая, в которой православный булат встречается с магометанской сталью
Сначала запылала степь.
Дым закрыл южный горизонт, мрачная тёмная полоса пошла в наступление на русские лагеря. Паскевич распорядился окопать бивуаки и пустить красного петуха навстречу, как только ему доложили о прибытии офицера с донесением из пограничного поста. Гонец, полумёртвый от усталости и загнавший обеих лошадей, включая заводную, сообщил о наступлении осман. Наверно, он один остался в живых из гарнизонов.
— Кто степь поджёг?
— Не мо… не могу знать, ваше высокопревосходительство… — юноша закашлялся и ничего более сообщить толком не смог, оставив гадать — трава пылает для устрашения русских войск на этой стороне обширных полей, или её подпалила случайная граната.
Паскевич объявил генералам, что ожидает врага в течение пяти-семи дней, так как противник, развязав наступление, не остановится на пограничных укреплениях, ежели Махмуд II приказал двигать на север. Горелая степь усложнит путь и задержит, но не более. Поэтому лишь дым улёгся, на юг отправлялись казачьи разъезды, взбивая копытами золу и углубляясь до десяти вёрст, там осматривали крымское направление в подзорные трубы: облака пыли, вздымаемые большой армией, видны издалека.