Эпоха харафишей
Шрифт:
— Я любил тебя и всё ещё люблю. Но нам следует тщательно обдумать всё…
По воле обеих сторон установилась тишина. В тишине величественной ночи в ушах обоих раздавался стук сердец.
Если бы что-то могло длиться постоянно, то почему тогда сменяют друг друга времена года?
Ожидание — целое испытание. В ожидании душа рвётся на части. В ожидании умирает время, осознавая свою смерть. Будущее опирается на ясные предпосылки, но может и нести в себе
Замужняя, незамужняя, но любящая, она раскрывала своё сердце святым, консультировалась с адвокатами, сходя с ума от мыслей о том, каким будет следующий шаг.
Он искусно занимался торговлей зерном в магазине, ведя страстный диалог со своими эмоциями, мучительно скрывая желания, ведя агрессивную борьбу с искушениями и отправляя к небесам мечты и молитвы.
Люди же внимательно приглядывались, вспоминали, подсчитывали мимолётные взгляды и намерения, неверно истолковывали свои догадки, спеша найти подтверждение своим предположениям, при этом прикрываясь набожностью и невинностью.
Саид Аль-Факи, шейх переулка, сказал:
— Порядочность — это только маска. Развратник более изобретателен и ловок, чем сам шайтан.
Усман Ад-Дарзи, торговец вином, спрашивал своих клиентов в баре:
— Почему он до сих пор не женился?!
Печаль, как ползучий сорняк, простирала свои плети всё дальше, пока не окутала Ибрахима Аш-Шубакши, родного брата Ридвана и агента Хидра. Слухи обрушились на него, словно искры пламени. Он потерял своё положение, и вот уже скоро потеряет и свою честь. Жизнь текла медленно, предупреждая о грядущей драме. Однажды он спросил Хидра:
— Разве ты не вправе потребовать дома Аш-Шубакши и Ас-Самари взамен уплаченных тобой долгов?
— Это никогда не приходило мне в голову, — изумлённо ответил Хидр.
Ибрахим хитро заметил:
— Это прекрасно — взять на себя обязательства Бикра, несмотря на то, что он снял их с себя…
Хидр невинным тоном произнёс:
— Дети Бикра — мои дети…
Слова те были замечательными, вот только какие намерения стояли за ними?
Ибрахим Аш-Шубакши оказался в дьявольской ситуации: перед ним был простор, ровный и лёгкий — делай, что хочешь! Многообещающая жизнь — тоже хорошо, вот только некоторые импульсы, берущие источник в неизвестности, толкали его на ухабистый путь. Он двигался отнюдь не с завязанными глазами, однако разум его был остёр, как меч, и вскоре он понял, что стучится в дверь ужаса.
Вечером он отправился навестить свою сестру Ридвану. Они всегда заботились друг о друге, проявляя каждый искреннюю любовь. Однако сейчас он счёл, что ему следует откровенно поговорить с ней о тех слухах, что были у всех на языке. Ридвана была явно обижена и резко сказала:
— Вот, значит, каковы люди — всегда такими были и навсегда
— Мы должны отрезать их языки, положив конец слухам! — сказал Ибрахим.
— Я хотела бы сама вырвать их без всякой жалости!
Ибрахим хитрым тоном добавил:
— Это всё, что мы получили с момента исчезновения твоего мужа как последнего негодяя!
— Верно, — вставила она вскользь, — и я вправе не замалчивать это.
Подозрения его лишь усилились, запылав в нём, и он спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Я вправе требовать развода!
Ибрахим гневно закричал:
— Развода?!
— Да. Что тебя так взбесило?
— Респектабельные дамы такого не делают!
— Одни только респектабельные дамы и делают!
— И чем ты собираешься оправдать это?
— Тем, что он бросил меня без средств к существованию!
Будучи начеку, он осторожно спросил:
— А развод даст тебе такие средства?
Она поняла, что своей откровенностью перешла грань, и немного смутившись, пробормотала:
— По крайней мере, я оборву связь, которая больше ничего уже не значит для меня!
Он умоляющим тоном попросил её:
— Пожалуйста, отложи это. Это сложный путь, о нём нам ничего не известно.
— Ну уж нет! У адвоката совсем другое мнение!
Он поразился:
— Ты уже консультировалась об этом с адвокатом?
Наступило неловкое молчание. Затем он крикнул:
— Позор-то какой!.. И всё это за моей спиной?!
— Это была чистой воды консультация, и никакого вреда в том нет!
— Значит, люди правду говорят, что ты стремишься развестись только за тем, чтобы подготовить свадьбу с Хидром!
— Да будут они прокляты!
— Но это очень серьёзно повредит нашей репутации!
Она резко возразила:
— Я чиста, и поведение мое непорочно…
Он диким взглядом уставился ей в глаза:
— Они предположат — и не без причины — что ты — соучастница в преступлении…
— Они всегда найдут, что сказать.
— Но это же так опасно! Это подорвёт нашу репутацию окончательно!
— Я уже не малолетний ребёнок, Ибрахим!
— Женщина — тот же ребёнок, до той поры, пока не сойдёт в могилу…
Она шарахнулась в сторону, напуганная его гневом:
— Давай лучше отложим этот разговор до других времён…
Он упрямо сказал:
— Не годится это откладывать…
Она занервничала:
— Оставь уже меня в покое!
Он заорал:
— Вот теперь-то я наконец начал понимать, что ты — его соучастница в преступлении!
— Ты разве забыл, что произошло?
— Я же знаю историю про жену Потифара и Иосифа…
Она в ярости закричала:
— С меня достаточно и того, что я честна перед собой!
Он встал перед ней, побледнев:
— Ответь мне откровенно: ты собираешься замуж за Хидра?
— Так хотя бы я смогу отвергнуть все обвинения и допросы!