Эпоха крестовых походов
Шрифт:
Альфонс VI; взятие Толедо (1085).Правда, это господство было чисто личного характера. Раздоры, начавшиеся между его сыновьями, подвергли риску достигнутые им успехи. К счастью, после семилетней смуты Альфонс VI (1073–1109) снова соединил в своих руках скипетры Леона и Кастилии и, идя по стопам своего отца, сильно продвинул вперед дело завоевания.
Хроники рассказывают, что этот государь, спасаясь от ненависти своего брата Санчо, бежал к толедскому эмиру. Последний оказал ему самое широкое гостеприимство. Однажды, когда Альфонс гулял с эмиром в саду замка Бриока (ныне Бригуэга), он почувствовал усталость, лег в тени дерева, зак рыл глаза и, казалось, задремал. Мамун сел подле него и, ничего не подозревая, разговаривал со своими приближенными. «Возможно ли, — спросил он, — чтобы человеческая сила справилась с таким городом как Толедо?» На это один из его советников ответил, что город всегда может отразить открытое нападение, но что его можно покорить иными способами. Для этого достаточно 7 лет
Пока Мамун жил, он воздерживался от всякого враждебного действия и даже помогал ему в его борьбе с севильским эмиром. Но он полагал, что смерть его благодетеля вполне освобождает его от долга благодарности, и благо склонно принял предложения, которые сделал ему министр Мотамида, Ибн-Аммар. Был заключен наступательный союз против толедского эмира. Альфонс, хотя и женатый законным браком, взял в наложницы Зайду, дочь эмира; приданое молодой-принцессы решено было взять у общего врага. Альфонс перешел через горную цепь Гвадаррамы и с севера проник в бассейн Таго. В течение трех лет он доволь ствовался опустошением окрестностей города, сжигал хлеб на корню, срубал деревья, разрушал деревни и толпами уводил в плен крестьян. Соседние города Мадрид и Гвадалахара перешли в его руки. Ослабленный и изолированный Толедо неминуемо должен был сделаться жертвой завоевателя. Эмир Иагия обратился с воззванием к властителям Бадахо за и Сарагосы. Альфонс, в первый раз отбитый, в следующем году снова принялся систематически опустошать страну. Затем, когда, по его мнению, наступил надлежащий момент для последнего удара, он собрал многочисленную армию и обложил город. Осада продолжалась шесть меся цев; наконец, жители, изнуренные голодом, запросили мира. Иагия предложил Альфонсу признать над собой его верховную власть. Но Альфонс заявил, что желает сам Толедо.
Когда сделалось известным это требование, мусульман ские вожди решили умереть с оружием в руках; но народ, евреи и мозарабы принудили их капитулировать. Иагия удалился в Валенсию. Альфонс поставил жителям самые мягкие условия; он гарантировал им личную и имущественную безопасность, равно как и свободное отправление их религии. Он клятвенно обязался никогда не допускать, что бы главная мечеть была обращена в христианскую церковь. Этого последнего обещания он не сдержал.
25 мая 1085 г. Альфонс вступил в древнюю столицу готских королей. Благодаря этому завоеванию он твердо обосновался в центре долины Таго и получил возможность на блюдать за всем течением этой реки. Город, так хорошо защищенный своим местоположением, сделался оплотом Северной Испании впереди грозной твердыни Гвадаррамы. Он преграждал горные проходы, и под защитой этой двойной ограды кастильцы и леонцы могли безбоязненно населить разоренные земли в бассейне Дуро. До сих пор вечный страх набегов заставлял их довольствоваться изгнанием мусульман и разрушением городов; теперь они начинают снова заселять их. Взятие Толедо знаменует собой начало колонизационного движения XII и XIII вв.
Альморавиды в Испании; битва при Салаке.Это поражение повергло в скорбь мусульманский мир. Появились предсказания о близкой гибели мусульманского владычества в Испании. Посредник святотатственного союза между кастильцами и севильцами, Ибн-Аммар, пал жертвой религиозного фанатизма, патриотического раскаяния, скорби и страха. Сделавшись ненавистным даже своему господину, он бежал в Сарагосу, но враги и там настигли его. Он был схвачен и отведен в Севилью, где Мотамид собственноручно отрубил ему голову. Эта катастрофа предвещала Альфонсу скорый разрыв. Он не только ничего не делал для того, чтобы предупредить его, но еще усерднее прежнего воевал с эмирами Сарагосы и Бадахоза, с которыми Мотамид только что примирился. Он отправил посольство к своему тестю с требованием дани, которую последний обязался платить ему. Взбешенный эмир приказал или позволил убить того кастильского еврея, которому было поручено взвешивать золото. Альфонс ответил ему грозным письмом: «Ты знаешь, что произошло в городе Толедо, столице всей Испании… Если ты и твой народ до нынешнего дня избежали той же участи, то теперь пришел и ваш черед; только моя добрая воля отсрочивала вашу гибель». В своем ответе, написанном, по арабскому обычаю, смесью прозы и стихов, Мотамид обнаружил не меньше гордости и жестокости: «Если некогда я по несчастью, вынужденный насилием, обещал тебе дань, то теперь не жди от меня ничего, кроме беспощадной войны, жестоких битв, кровавых нападений днем и ночью, без отдыха и без конца, грабежей и опустошений огнем и мечом. Таковы подарки, которые мы готовим твоей стране вместо золота и серебра. Итак, вооружись и приготовься к битве, ибо я бросаю тебе презрительный вызов».
Эти хвастливые речи надо было подтвердить на деле. Мотамид повсюду искал союзников; чтобы подготовить об разование Священной лиги, он созвал в своей столице со брание ученых и князей. «Это был настоящий мусульман ский собор, или мусульманское майское поле, на котором присутствовали лично большинство арабских королей Андалусии». Данное фанатическое собрание решило призвать на помощь мусульманской Испании завоевателя Магреба, Юсуфа Альморавида, слава которого распространилась и по эту сторону пролива. Один только Абдаяла-ибн-Якуб, губернатор Малаги, высказался против африканского союза, который он признавал опасным для независимости испанских арабов. Его объявили дурным мусульманином, отлучи ли и приговорили к смерти. Тринадцать эмиров подписали просьбу о помощи; Юсуф потребовал в награду за содей ствие предварительной уступки Алгезираса. Вопреки просьбам своего сына Рашида, Мотамид выдал этот важный порт своему грозному союзнику.
Первые шаги Альморавидов чрезвычайно походили на первоначальную историю большинства мусульманских государств: они основали монархию, опираясь на религиозную реформу. Возвращаясь из паломничества в Мекку, вождь одного из тех берберских племен, которые скитаются по Сахаре вблизи океана, привез с собой из страны Суз одного благочестивого и ученого мужа, Абдаллу-ибн-Ясина, которому он хотел вверить воспитание своего народа. Реформатор, со брав вокруг себя около тысячи учеников (mrabatin — посвя щенные, из чего христиане произвели — алъморавиды) и вдохнув в них пламя своего фанатизма, послал их распространять истинную веру с мечом в руке. Его помощники, одерживая победу за победой, покорили большую часть древней Мавритании, Сахару, Сенегал и Северный Судан. Если Ибн-Ясин был апостолом, то Юсуф-ибн-Тешуфин был основателем могущества Альморавидов. Он довершил покорение Магреба и сделал столицей этой нарождающейся империи город Марракк, или Марокко, основанный им у подножия Атласа в обширной плодоносной равнине.
30 июня 1086 г. Юсуф высадился в Алгезирасе. Его армия представляла собой странную смесь племен и одеяний. Рядом с африканцами, арабами, берберами, неграми и номадами Сахары, у которых лицо было закрыто покрывалом, как у туарегов, шел отряд наемников или христианских рабов, закованных в железо. Здесь был даже отряд испанцев под командой Гарсии Ордонъеца. Верблюды, неизвестные в Испании, придавали восточный колорит этой причудливой картине.
Альфонс VI стоял под Сарагосой, когда получил известие о нашествии. Он тотчас снял осаду и призвал на помощь королей Наварры и Арагона; кроме того, он получил подкрепления из-за Пиренеев. Встреча произошла в Салаке близ Бадахоза. Христианская армия была истреблена (23 октября 1086 г.). Лишь с сотней человек Альфонс VI вернулся в Толедо. Но Юсуф, вынужденный возвратиться в Африку вследствие смерти одного из сыновей, не мог извлечь пользы из своей победы.
Падение арабских династий Андалусии.Вскоре его честолюбие было отвлечено другими предприятиями, которые дали побежденным время оправиться. Провозглашенный после победы при Салаке эмиром андалусских эмиров, он серьезно отнесся к этому титулу, тогда как его вассалы, освободившись от страха перед Альфонсом, начали тяготиться игом этого сурового африканца. Между «нищими» пустыни в их темной одежде и изнеженным населением страны Гвадалквивира, одетым в великолепные одежды, преданным удовольствиям и танцам, было мало сходного; еще более велик был контраст между главой Альморавидов, энергичным правителем и воином, который до фанатизма был одушевлен духом Корана, и южными государями, поэтами и покровителями поэтов, утонченными скептиками, воспевавшими женщин, прославлявшими вино вопреки велениям пророка, с их изысканными идеями, чувствами и нравами. Благодарность, внушенная им услугой, была непродолжительна. Когда Юсуф вернулся по приглашению Мотамида, чтобы осадить крепость Аледо, лишь немногие из них явились в его лагерь. Пришлось снять осаду. Сам Мотамид неосторожно говорил нескромным друзьям: «Правда, этот человек (Юсуф) довольно долго остается в на шей стране, но когда он мне надоест, мне стоит лишь шевельнуть пальцем, и завтра он и его солдаты будут на пути домой». Юсуф, узнав о таких замыслах, лишь тверже прежнего решил покончить с этими мелкими династиями, столь же слабыми, как и высокомерными. В самой Андалусии он имел преданную партию, состоявшую из имамов и простолюдинов, которые упрекали одних эмиров за произвольные налоги, служившие для поддержки пышности двора, других — за их равнодушие к делам веры и за то, что они окружали себя вольнодумцами.
Африканское и андалусское духовенство объявило эмиров низложенными; Юсуф, вызвавший этот приговор, взялся привести его в исполнение. Гренада не пыталась сопротивляться; Кордова капитулировала, а вскоре пала и Севилья (сентябрь 1091 г.). Эмир Альмерии, Мотасим, осажденный в своей столице, своевременной смертью был спасен от изгнания; его сын бежал в Африку. Поэты остались верны в несчастье своим славным покровителям, которые кормили их и осыпали почестями в счастливые годы; но их признательность не могла отвратить ударов судьбы. Вскоре очередь дошла и до Мурсии; Иагия, царствовавший в Валенсии со времени потери Толедо, был убит мятежниками, которые открыли ворота города Альморавидам. Такая же участь постигла эмира Бадахоза.
Из всех арабских властелинов Испании устоял лишь один эмир Сарагосы. Юсуф пощадил Мостаина, как защитника мусульманской границы, наследственного врага арагонских королей и каталонских графов, щит ислама.
Сид Кампеадор.Пока Альморавиды покоряли Андалусию, Альфонс оправился от удара, нанесенного ему поражением при Салаке. Менее чем через пять лет он снова перешел в наступление и овладел у самых устьев Таго Сантаремом, Лиссабоном и Синтрой; это были непрочные завоевания, свидетельствовавшие лишь о его мужестве и энергии.