Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
— Разумно, — задумчиво кивнул Сергеич. — Ты для них задача номер один с этими контейнерами, по-другому и быть не может. Правда, есть вариант, что они просчитают тебя как раз за счёт того, что этого капитана убили. Начнут копать — и выплывет. Фоторобот, туда-сюда — точно кто-то узнает.
— Так тогда в любом бы случае узнали, — пожал я плечами. — Но рискнуть, на мой взгляд, стоило. Мало ли как на самом деле вышло?
— Может, и стоило, возражать не буду, — сказал Сергеич. — Выбор у нас действительно невелик. К тому же повезло, что он тебя не сразу узнал, а то положили бы нас прямо в трактире или на выходе из него. Ты ведь его не узнал, пока
На этом существенно важная часть совещания и закончилась, дальше перешли на мелкую бытовуху вроде графика дежурств и как уговорить Николая с семейством бросить деревню и перебраться следом за нами в «Пламя». Но уговорить никак не удавалось, он твёрдо решил ближайший год провести в отшельническом фермерстве и лишь потом принять решение, примыкать ли к кому-нибудь или так и дальше жить. В принципе, понимаю его. Не он один мечтал бы о жизни вдалеке от всех, такой, чтобы в ближайший город раз в месяц за солью со спичками ездить, приходилось таких людей и раньше встречать.
И вчера же мы слышали вертолёты. Дважды. Сначала в одну сторону прошли, затем в обратную. Над деревней не летали, чуть в стороне, но мы поняли, что сняли заслоны на дорогах. Поэтому с утра мы двинулись в путь, попрощавшись с гостеприимными и радостными оттого, что избавились от нас, хозяевами заброшенной деревни, поделившись с ними сухпаями, теми, что остались, и пулемётными патронами, которые к их трёхлинейке в самый раз.
Ехали осторожно, стараясь даже моторами не шуметь, медленно и внатяг. Всю дорогу я даже приклад РПК от плеча не убирал, обшаривая его стволом лес перед собой, через который вихлясто вела дорога. Сергеич сегодня был за пулемётчика на «головняке», и он тоже ни на секунду не расслаблялся. И Лёху подсадили — самых опытных, в общем. Если что, нам первым отбиваться, остальные машины шли на дистанции в полкилометра сзади, слушая связь.
Но ничего, к радости моей бесконечной, не происходило. Единственная проблема, да и та небольшая, возникла тогда, когда обогнули огромное болото Оршинский Мох, состоящее из множества торфяных озёр и зыбкой земли между ними. Справа сначала тянулся редкий уродливый лесок, какие только и растут на болотах, а следом за ним мы увидели людей, собиравших лопатами торф сначала в тачки, а из тачек, насколько я успел разглядеть, в грузовики. Было до них метров сто, не больше, да ещё их и охраняли. И трое охранников в бушлатах и резиновых сапогах, с автоматами наперевес, побежали в нашу сторону, но остановились, увидев направленные на них стволы.
Стрелять мы не стали, просто держали под прицелом, и те как-то сникли, а затем демонстративно развернулись и отправились обратно к тем, кого охраняли. А мы так и наблюдали за ними, пока две отставшие машины не проскочили. В общем, и проблемой это назвать было бы трудно, если исключить вероятность того, что нас опознают и сообщат куда не надо о нашем маршруте.
Но ничего не случилось, колонна втянулась из безлюдной части области в населённую, деревни пошли одна за другой, и вскоре мы наткнулись на опорный пункт разномастно выглядящего воинства — вояки, пара омоновцев, какие-то гражданские с оружием и крупнокалиберным пулемётом потребовали остановиться. На бурковских они похожи не были, вели себя хоть и решительно, но вежливо, так что мы на скандал нарываться не стали. Даже потом поговорили немного.
Оказалось, что Кимры организовались в нечто вроде общины. Город от мертвяков пострадал здорово, но ситуацию удалось спасти, потому что все основные очаги заражения поначалу пришлись на правый берег реки, который с «московской» стороны, связанный с левым одним-единственным длинным мостом, который легко перекрыли. В результате все жители левого берега уцелели, вместе с теми, кто сообразил и успел перебежать с другой стороны.
— А на том берегу с мертвяками как? — спросил я у немолодого милиционера с погонами младшего лейтенанта.
— Раньше больше шлялись, теперь их мало видно, — ответил он. — Но если туда заехать, то появляются, а так всё больше прячутся.
— А проехать реально? Завалов там или чего другого нет? — спросил Шмель.
— Нет, наши катаются, — ответил младший лейтенант. — Хотят понемногу мертвяков там извести и вроде как территорию вернуть. Проедете, если вас через мост пропустят. А дальше вы куда?
— На Талдом.
— Проедете, — кивнул тот. — На месте договаривайтесь.
В общем, пропустили нас. В Кимрах, заметно населённых и оживлённых, мост мы нашли легко, и пропустили нас по нему без проблем, лишь пожав плечами. Вольному воля, мол.
Мертвяки на правом берегу были, но на нас они реагировали вяло и с заметным запозданием, по всему видать, давно приманки у них не было, расслабились и задремали. Лишь один раз, когда мы, перепутав поворот, заехали в тупик, один «шустрик» создал угрозу, кинувшись из-за угла на замыкающую машину, сдававшую задом. Но получил пулю в лоб из пистолета после того, как вцепился в боковое ограждение — Маша его приголубила.
На Талдом мы не поехали, потому что на посту специально наврали, чтобы врагов обмануть. Пошли по берегу, сколько получилось, а потом просёлками, через деревни, леса и поля, добрались за три часа до Ленинградки, но уже «с нашей» стороны, после Иваньковского водохранилища. Снова проскочили через мёртвый Клин, затем такой же мёртвый Солнечногорск, в котором, правда, видели какую-то мародёрскую активность, и вскоре въехали в ворота «Пламени», осознав, что мы наконец дома.
Встречали все. Как потом выяснилось, старлея с КПП упросили дать знать по радио, когда мы приедем, и Степаныч с рацией не расставался ни на секунду, каждые три минуты проверяя, не разрядилась ли. Дальше начались объятия-поцелуи, прибежала жена Большого с детьми, двумя девочками, которые повисли на своём безразмерном папаше, хоть и сильно похудевшем в последнее время. Он даже во время нашей вынужденной отсидки в брошенной деревне всё свободное время физкультурничал, когда не спал и на фишке не дежурил. Во вкус вошёл, взялся за себя, я такое много раз видел за бывшими спортсменами — сначала запустит себя, потом начнёт заниматься снова, и когда результат ощутит, то уже остановиться не может, из спортзала не вылезает.
Кстати о телесной крепости — в «Пламени» заканчивали оборудовать отличный спортзал, потому что тренажёров и всякого полезного железа с мародёрки навезли море, так что если закончили — с завтрашнего же дня вся группа будет ежедневно туда ходить, в приказном порядке, помимо утреннего кросса с зарядкой. Обещаю: скоро у всех физподготовка будет — спецназ отдыхает.
— Как машины? — спросил о самом важном для себя Степаныч.
— А отлично! — абсолютно честно ответил я. — Никаких проблем не было, серьёзных недостатков не замечено. А теперь вопрос: можешь сделать нормальные чертежи по «уазикам», чтобы любой автосервис мог всё это повторить?