Эпоха перемен

Липницкий Николай

– Куда направляетесь? – стараясь быть грозным, поинтересовался лейтенант, листая страницы паспорта.

Только сейчас я заметил, что это, по сути, мальчишка, и все его суровые замашки – не более, чем попытка казаться старше и солиднее.

– В магазин, – развёл я руками.

– Оружие, наркотики при себе имеете? – наверное, ему казалось, что он просвечивает меня взглядом на манер рентгена.

– Наркотиками никогда не баловался, а оружие в нынешнее времена, иметь, конечно, не мешает, да, кто же мне его даст?

– Я бы не рисковал

так шутить с патрулём. Особенно насчёт оружия.

– Да какие уж тут шутки? Вон, времена, какие!

– Времена, да, непростые. Но, мы, как раз, здесь для того, чтобы обеспечивать вашу безопасность. А насчёт наркотиков, не обязательно их употреблять. На днях целую банду наркодиллеров взяли. И ни один из них наркоманом не являлся. Можете идти.

– Благодарю.

В порыве какого-то куража я чуть не снял с головы кепку и не махнул на манер шляпы, по мушкетёрски, но вовремя одумался. Действительно, лейтенант прав. Шутить с патрулём не стоит. Под пристальным взглядом лейтенанта я быстрым шагом дошёл до магазина и нырнул внутрь. Только сейчас отпустило чувство обречённости, возникшее, когда меня остановили. И чего я так разволновался? Ведь, ничего предосудительного не совершил, а стоял, как двоечник у доски.

– Костя! – услышал я сбоку, и чья-то крепкая рука хлопнула меня по плечу.

Вздрогнув, я обернулся и увидел Сержа. Лицо, так же, как у меня, было закрыто маской, но глаза выдавали его улыбку. Сержа всё-таки, отправили в отпуск неделю назад, как и ещё человек десять.

– Серёга, ты?

– Я. Кто же ещё? Каким ветром?

– Да, зашёл кое-чего прикупить. А ты как?

– Да ничего. Отдыхаю. Тоже жена отправила. Что на работе?

– По-прежнему. Только пусто стало. Народу мало. Даже, как-то непривычно.

– Чувствую, закроются скоро все предприятия. О! Ты по водочке решил пробежаться! И вино берёшь? Что за праздник?

– Просто выходной решили отметить. А то сидим, как сычи, только в телевизор и пялимся. Даже разговоры все уже выговорены.

– Может, и мне дома так же замутить? Да нет. Моя не поймёт. Скажет, что я повод ищу, как бы нажраться.

– Каждому своё, – не удержался я от саркастичного тона.

– Давай, глумись над коллегой! – не остался в долгу Серж. – Кстати, Игоряна помнишь?

– Пацана борзого, что ли? Помню.

– Вчера умер. За три дня сгорел.

– Откуда знаешь?

– Да он сосед мой! Этажом ниже живёт. Точнее, жил. Говорили же, чтобы маску носил!

– А ты, чего, тогда не на карантине?

– Повезло. Его неделю назад в больницу забрали с температурой. Там и умер.

– Говорят, скоро по городу ходить запретят, – пробасил в очереди к кассе мужик в брезентовой ветровке с накинутым на голову капюшоном, строительным респираторе и строительных же, защитных пластиковых очках. – Кого поймают, сразу в тюрьму забирать будут.

– Да брехня всё это! – визгливо не согласилась с ним дама, словно восточная красавица, замотанная в какой-то шарф или платок так, что только глаза изо всех этих витков ткани сверкали. – Кто же, тогда, работать будет?

– Точно! – поддержала её сквозь медицинскую маску девушка в ярко синем плащёвочном комбинезоне на синтепоне и чёрных латексных перчатках, из-под которых выпирали два крупных перстня на указательном и среднем пальце правой руки. – Столько людей в квартирах не удержишь. Тюрьмы захлебнутся.

– На стадионе один общий концлагерь сделают! – не сдавался мужик в респираторе. – Как в Чили во времена Пиночета.

– Какой ещё Чет? – возмутился парень в самодельной ватно-марлевой повязке. – Эпидемия! Нельзя всех в одном месте собирать!

– Не Чет, а Пиночет! Вы молодёжь, историю совсем не знаете, и знать не хотите. А власти до нас и дела нет. Им, лишь бы порядок был. Что им несколько тысяч? Да пусть они все перезаражаются и передохнут там все. Зато остальные поймут, что никто не шутит с ними, и будут сидеть по своим домам.

– Да нет, – усомнилась измотанная кассирша, пробивая очередной товар. – Жестоко это слишком.

– А времена, нынче, какие? – тётка, замотанная в ткани уже забыла, что была не согласна с респиратором. – Сейчас любую жестокость оправдать можно! Война спишет.

– Да, какая война? – старичок в конце очереди даже потряс в воздухе своей палочкой и загремел двумя неопознанными медальками на груди. – Вы, молодёжь, войны не видели! Кто-то два раза чихнул, все сразу обделались! Война у них!

– А ты, чё, дед, тогда в маске ходишь? – засмеялся ватно-марлевая повязка. – Да ещё и в такой крутой, со смайлом. Где взял? Я тоже такую хочу.

У деда, действительно, на самодельной маске весело улыбался задорный смайлик. Старик смутился, даже, кажется, покраснел и сплюнул, забыв, что на лице кусок тряпки.

– Внучка на всю семью нашила, затейница. Срамота одна. А бабка без этой ерунды никуда не выпускает.

– И правильно! – согласилась плащёвочный комбинезон. – И, вообще, могла бы и сама внучка сходить в магазин. Вам бы дома остаться. Вы, как-никак, в зоне риска.

– Это я сам настоял. Надоело сиднем дома сидеть. Вот, думаю, пройдусь немного.

– Ага, – язвительно заметил респиратор. – Тем более, что вы во всю эту заразу не верите.

– Да верю я, верю. Просто панику подняли, аж, выше крыши. Война! Я войну прошёл. Знаю, что это такое!

– Ну, дед, – протянул ватно-марлевая повязка. – Тут тоже не сладко. И потери есть.

Наконец, я дождался своей очереди и вывалил на прилавок бутылку вина, водку и плитку шоколада. Кассирша глянула на мои покупки, удивлённо вздёрнула брови, но, воздержавшись от комментариев, быстро пробила на кассе. Я хмыкнул про себя. Оно и верно, на фоне булок хлеба, банок тушёнки и пакетов с рисом, гречкой и фасолью, мой набор выглядел, по меньшей мере, странно. Ну и пусть удивляется. У нас с женой праздник сегодня.