Эпоха Возрождения
Шрифт:
Поднявшись на ноги, Освальд задержал взгляд на мертвых животных, и покачал головой.
— Как я и сказал, нет зверя страшнее человека.
***
Улицы брошенного города были покрыты зеленью. Из щелей потрескавшегося асфальта прорастали грибы, трава и даже пару ромашек. Удивительно, что столь хрупкое создание, обладало подобной тягой к жизни. Стебелек тянулся к солнцу, пробиваясь сквозь толщу асфальта. Поистине впечатляющее зрелище. Как бы там ни было, но, похоже, на данный момент человек проиграл природе битву за господство на
Дождь, не прекращающийся несколько десятилетий, сделал свое дело. Буквально каждое здание в городе было покрыто ржавчиной. В куполах церкви образовались прорехи, крыша супермаркета краснела от ржавчины.
Ржавые машины, заросшие травой и кустарниками. Разбитые окна домов, разграбленные магазины и аптеки.
Покинутый город безмолвствовал. Иногда можно было услышать лишь отдаленное карканье вороны из леса, да скрип проржавевших качелей, раскачиваемых легких ветерком.
— Человек двадцать первого века считал себя самым разумным существом на планете, — ухмыльнулся Освальд, — но проиграл сражение с природой без малейшего сопротивления.
Освальд поднес самокрутку к костру, затем резко оторвал руку, и сделал пару затяжек. Облегченно выдохнув несколько колец дыма, он протянул самокрутку Гэдмару.
— Спасибо, — улыбнулся он, — но даже начинать не хочется.
— Это правильно, — кивнул Освальд, и задорно расхохотался.
День клонился к закату. Небо над горизонтом покрылось багровым заревом. Они просидели вокруг костра уже целый час, но у Гэдмара никак не выходила из головы фраза Освальда:
«Нет зверя страшнее человека».
Что, если Одрэйн Шантер все-таки был прав? Быть может, люди никогда не научатся на своих ошибках? Просто потому что не могут или, вернее, не хотят? Возможно, просто так устроен наш мир. Люди должны убивать для выживания, причиняя вред окружающей среде и его обитателям. Что, если этот замкнутый круг просто невозможно разорвать?
Люди всегда будут приспосабливать под себя природу для своего же выживания. Но значит ли это, что человек не способен делать работу над ошибками?
Конечно, идеальных мест не существует. Это попросту невозможно. Недовольные будут всегда. Нельзя угодить всем, такова уж человеческая натура. Люди никогда не смогут отказаться от войн, потому что голод человека действительно ненасытен.
Но, в конечном счете, будущее зависит только от нас самих. Человек должен хвататься за любую возможность, чтобы исправить ошибки прошлого, и постараться впредь их не допускать.
И кто же победит в вечном сражении: человеческий эгоизм и гордость или же здравый смысл и людской разум — то самое, что отличает нас от животных?
Ответ на этот вопрос предстояло выяснить еще не скоро. Возможно, для этого должно пройти несколько столетий. Но, глядя на то, чего удалось добиться Возродителям в этом месте, Гэдмар почему-то верил, что человечество все-таки сможет воспользоваться последней возможностью на пути к восстановлению мира.
Гэдмар вгляделся в алую полосу заката и улыбнулся.
Глава 18
— Послушай, ты и в самом деле уверен, что это хорошая затея? — прогулки по лесу явно пошли Заку на пользу. Щеки покрылись румянцем, не было мешков под глазами, — боюсь представить, что сделает с тобой Шантер, когда узнает о Дейне…
— Я уже все продумал, — Гэдмар подкинул в камин пару поленьев, — я просто обязать вытащить с Новазэма Носсера, Иларду и Эндру с ее дочкой, если они того захотят. По крайней мере, я уверен, что Эндра точно хочет вырваться оттуда. Они с дочерью заслуживают лучшего.
Гэдмар сделал глоток медовухи, наблюдая за огнём в камине. Мерный треск дров убаюкивал, алкоголь ударил в голову.
— Но для начала, — Гэдмар понизил голос, будто их разговор с Заком мог кто-то подслушать, — я выбью из Шантера всю информацию о местоположении Саварена.
— А вот эт правильно, — икнул Зак, залпом допил медовуху, и закусил огурцом.
За окном уже стояла глубокая ночь, но со двора ещё доносились весёлые разноголосые крики. Сегодня Возродители отмечали тридцатипятилетнюю годовщину с того момента, как Мия Унт нашла это место, и заложила основы в строительство будущего поселения. Наверное, теперь для них это даже более значимая дата, чем собственные дни рождения.
— А после… — Зак приложил ладонь ко рту, будто бы сдерживая рвоту, и вскоре продолжил, — после того, как ты разыщешь этого гребаного саваренского мэра и тех ублюдков, которые убили твою семью… что ты собираешься делать потом?
Гэдмар неотрывно смотрел на догорающее пламя в камине.
— Я приведу желающих сбежать из Новазэма сюда, — холодным тоном ответил Гэдмар, а затем отправлюсь искать Саварен.
На лице Зака отпечаталось полное недоумение.
— Ты уверен в этом? — Зак выгляел совсем подавленным, — может, лучше откажешься от этой безумной затеи? Вспомни свои собственные слова, в этом месте каждый из нас может начать все заново.
— Только не я, — языки пламени отражались в зрачках Гэдмара, — моя жизнь уже давно закончена. Мне нечего начинать заново. У меня осталось лишь одно незавершенное дело, после которого уйду на покой.
— С ума сойти, — Зак испустил разочарованный вздох, — расскажи мне пару недель назад, что я буду отговаривать Охотника Гэдмара Фоллса идти на смерть, я бы посчитал этого человека безумцем.
— Это точно, — усмехнулся Гэдмар.
— Вижу, тебя уговаривать бесполезно, — Зак разлил по бокалам остатки медовухи и встал на ноги.
— Что ты затеял…
— Если ты и в самом деле туда вернешься, прошу тебя, — в глазах Зака читалась мольба, — приведи Чарвинию сюда. Она заслуживает прожить остаток жизнь так, как этого заслуживает. Пообещай, что сделаешь это.
— Обещаю, — кивнул Гэдмар, и ободряюще хлопнул Зака по плечу, — не волнуйся, с ней будет все в порядке.
Зак благодарно кивнул.
— За новый мир, — юноша поднял бокал.
Гэдмар со вздохом встал с кресла, и повторил:
— За новый мир.
Раздался звон бокалов.