Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

Чу Аллен Фрэнк

Карта 1. Финляндия в 1939 г.

Якобы опасаясь англо-французского нападения через Финский залив и финскую территорию, а также ссылаясь на возможность нападения своего нового германского «друга», советское правительство потребовало перенести границу на Карельском перешейке на расстояние около 20 миль от Виипури и снести укрепления на перешейке. Кроме того, финнам предлагалось уступить острова Суурсаари, Лавансаари, Тютярсаари и Койвисто в Финском заливе, а также западную часть полуострова Рыбачий на арктическом побережье. В обмен на эти стратегические районы Сталин обещал уступить примерно вдвое больше территории, не имеющей военного значения, в диких районах центральной

приграничной области. Наконец, советское правительство потребовало 30-летнюю аренду полуострова Ханко с правом разместить там пятитысячный военный контингент⁹.

Финское правительство было готово пойти на компромисс в вопросе о границе на Карельском перешейке и уступке некоторых островов и части Рыбачьего, чего добивались Советы. В конце концов Сталин заявил, что, возможно, согласится принять некоторые острова у полуострова Ханко взамен материковой базы. Но советские части, размещенные к юго-западу от Хельсинки, все равно представляли бы серьезную угрозу для слишком растянутых сил обороны Финляндии. А разрушение укреплений на перешейке ликвидировало бы единственную важную линию обороны Финляндии, оставив без прикрытия главные населенные и промышленные центры страны. Если такие уступки делаются в ущерб обороноспособности, спрашивали себя обеспокоенные финны, то как они смогут противостоять более экстремальным требованиям Советов в будущем? Зашедшие в тупик переговоры 9 ноября безрезультатно завершились, а 13-го числа финская делегация отбыла из Москвы в Хельсинки¹⁰.

После двухнедельного дипломатического затишья спокойствие было нарушено 26 ноября обстрелом советскими войсками деревни Майнила, расположенной в непосредственной близости к границе. Воспользовавшись этим прозрачным предлогом и проигнорировав предложение Финляндии о совместном расследовании инцидента, советское правительство 28 ноября денонсировало советско-финский договор о ненападении, а на следующий день Москва разорвала дипломатические отношения с Хельсинки¹¹. Хотя 29-го числа нападению подверглись финские пограничники на крайнем севере в Петсамо¹², финны восприняли это как очередной пограничный инцидент. Однако массированные удары 30 ноября уже не оставили никаких сомнений…

Так внезапно разразилась одна из самых драматичных войн современности – война, которая преподнесла неприятные сюрпризы и Сталину, и маршалу Маннергейму. Какая вера или глупость побудила народ численностью менее четырех миллионов человек даже попытаться оказать военное сопротивление, когда в нее вторглась армия страны, насчитывающей более 183 миллионов подданных?¹³ Что за человек был этот маршал Маннергейм, чтобы в возрасте 72 лет ему доверили столь непосильную ношу? И каковы, по мнению историков, дебет и кредит этой короткой, но смертоносной войны, начавшейся в последний день ноября 1939 года?

Глава 1

Дуракам закон не писан

Ведь пришло лихое время…Руна III

Хотя вторжение не стало полной неожиданностью, масштаб и интенсивность первых наступательных действий противника стали шоком для финского Генерального штаба. Четыре советские армии задействовали шестнадцать из девятнадцати имевшихся в наличии дивизий, при поддержке 1700 танков и многочисленной артиллерии. Им противостояло всего девять меньших по численности финских дивизий с устаревшей артиллерией и незначительным количеством бронетехники – это было все, что могли выставить финны. Еще более тревожным был тот факт, что более половины советской пехоты с четвертью танков практически без сопротивления продвигалось по пустынным дорогам от Ладожского озера до Ледовитого океана. Финская армия серьезно недооценила те силы, которые противник смог развернуть в регионе, считавшемся полностью зависимым от железной дороги Мурманск – Ленинград (в основном одноколейной) и примитивных грунтовых дорог, уходящих на 50—150 миль от железной дороги до границы. Как следствие, на протяжении самых северных 600 миль советско-финской границы имелось всего девять слабых соединений прикрытия размером с батальон или даже меньше, чтобы противостоять советским войскам, которые почти через каждую пограничную дорогу бросили в наступление не менее дивизии. Эта неожиданная ситуация, по словам маршала Маннергейма, «превзошла наши худшие опасения»¹.

Понятно, что эти колонны быстро продвигались вперед, преследуя безнадежно уступающих в численности защитников. Поскольку противотанковые средства, как правило,

отсутствовали, один только взгляд на русские танки во многих местах вызывал панику. Изначальная уверенность в своих силах на фронте была не намного выше: памятуя о нацистско-советском блицкриге в Польше тремя месяцами ранее, многие сомневались в возможности успешного сопротивления. Ходили даже разговоры о том, что русские танки прорвут основные оборонительные сооружения и достигнут Виипури всего за пару дней. Кроме того, скорый воздушный налет на Хельсинки порождал в головах настоящий ужас. За первым пропагандистским налетом с листовками последовала бомбардировка оборонительных сооружений порта, а днем пятнадцать низколетящих средних бомбардировщиков (СБ) нанесли удар по самому центру города. В суматохе мчащихся карет скорой помощи и пожарных машин, горящих зданий и измученных сотрудников гражданской обороны начался массовый исход из города беспомощных мирных жителей, и несколько дней все дороги, ведущие из столицы, были забиты толпами беженцев. Ужас усилился вечером, когда широко распространился слух о советском ультиматуме, требующем полной капитуляции к 3 часам ночи. В противном случае, как утверждалось, Хельсинки будет уничтожен. Для тех, кто знал хоть что-то о численности красных бомбардировщиков, а также для тех, кто мог об этом лишь догадываться, подобная угроза была слишком правдоподобной. В этот слух неизвестного происхождения поверили, и ему дал толчок сотрудник Финского пресс-бюро².

Сразу же стали очевидны цели Красной армии: лишить Финляндию иностранной помощи, захватив арктический порт Петсамо и разорвав единственное железнодорожное сообщение со Швецией через Кеми или Оулу (что, кстати, рассечет Финляндию надвое по узкой «талии» в верхней части Ботнического залива); обойти северный берег Ладожского озера на широком фронте, чтобы достичь основной железнодорожной сети и обойти важнейшие оборонительные сооружения Карельского перешейка, одновременно атакуя эти оборонительные сооружения мощными бронетанковыми силами; и, наконец, прорваться к населенным пунктам Южной Финляндии, включая Хельсинки, и таким образом захватить всю страну³. В первые мрачные дни декабря обеим сторонам казалось, что эти цели скоро будут достигнуты.

С точки зрения финнов, а в конечном счете и с советской тоже, стратегическое значение наступления Красной армии в целом возрастало с севера на юг. Поэтому потеря Петсамо в первые дни войны, хотя и вызывала сожаление, была предсказуемой и не порождала излишней тревоги. Из-за своей удаленности от источников поддержки Петсамо был весьма уязвим для атаки со стороны мощной базы советского Северного флота в Мурманске. Когда советские войска атаковали с суши, моря и воздуха, финны смогли выставить лишь 10-ю отдельную роту прикрытия и одну батарею из четырех старинных полевых орудий образца 1887 года. Советская 14-я армия быстро выполнила свои первые задачи – взяла сам порт и укрепила его, дабы предотвратить вмешательство третьих сторон⁴.

Следующим важным пунктом к югу от Петсамо была столица финской Лапландии Рованиеми, добраться до которой можно было только по арктической дороге длиной 300 миль. Поскольку в этом мрачном негостеприимном краю за полярным кругом уже наступила зима, снабжение сколько-нибудь значительных сил по этой однопутной дороге, проходящей через практически необитаемые фьельды, болота и леса, было бы затруднено даже в отсутствие противника. Конечно, советское продвижение необходимо было остановить до Рованиеми, связанного железной дорогой с Кеми на берегу Ботнического залива, но потеря еще нескольких миль белой пустыни мало что меняла. После взятия Петсамо советская 14-я армия направила два полка 104-й дивизии на юг в сторону Рованиеми, в то время как отступающие финны пытались собрать достаточно сил, чтобы выстоять⁵.

Карта 2. Удары Красной армии на севере

Одновременно Рованиеми столкнулся с еще более серьезной угрозой с востока, где советские войска, базирующиеся в Кандалакше, продвигались на запад по гораздо более короткому маршруту, который проходил через деревню Салла и железнодорожную станцию в Кемиярви. Как и в других районах, осенью противник укрепил дорожное полотно от Кандалакши до границы. Когда 30 ноября 122-я дивизия советской 9-й армии перешла границу, единственными финскими войсками в радиусе ста миль были части прикрытия 18-го отдельного батальона. К 10 декабря они были вынуждены оставить Саллу, дорога на Кемиярви оказалась открыта, а захватчики находились менее чем в 100 милях от Рованиеми⁶.