Эра жаворонка
Шрифт:
– Почему?
– Горохов лгал. И ложь свою тщательно скрывал. А всякий, кто лжёт, невольно вызывает подозрения. Он врал мне насчет отсутствия боли, хотя так же, как и все страдал от тенерийского недуга. Но зачем он скрывал болезнь? Мы все скрывали до приземления и расчёта за экспедицию. Однако после получения гонорара утаивание лихорадки теряло смысл. А Юрий продолжал утверждать, что он не болен. Кроме того, он скрывал род исследований на "Гамаюне". Но что такого странного могло быть в работе простого космо-биолога? Тем более, на Земле? Ответ пришёл только после того, как я силой выудил из него необходимые сведения, и полученная информация отвернула меня
– Вук, один купол - один кристалл. А много ли кристаллов сейчас на Земле? Хватит ли их на переселенцев?
– Хороший вопрос. Лично я собрал десятка полтора. Но я был первым, кто связал их с кругами на почве Тенеры. Думаю, в других партиях в сумме не наберётся того же количества. Следующие за нами должны привезти много, потому что им были переданы карты тёмных территорий, а на этих территориях я видел остаточные круги. Значит, и кристаллы там имеются.
– Их ещё надо доставить на Землю.
– Зачем на Землю? Почему бы не сразу на место эвакуации?
– Нелогично. Зачем определённо заражённых космонавтов отправлять на чистую планету?
– Кто сказал, что космонавты полетят туда? Сборочный комплекс может перемещаться на одной автоматике.
– А космонавты?!
Повисла пауза. Вук, тоскливо оглядев чуть колышущиеся кусты с нежной, омытой дождём зеленью, робкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь пелену туч, поблёскивающую свинцовыми искрами Неву, вздохнул. Потом проговорил, яростно шлифуя рукоять кляузы, словно стараясь оттереть несмываемое пятно жестокости и лицемерия:
– Тенера богата, сказочно богата. Кибер-анализаторы зарегистрировали бездонные залежи чуть ли не всей таблицы Менделеева. Прибавь к полезным ископаемым местные артефакты вроде кристаллов для куполов и получишь сокровищницу, причём без видимых наследников. Предыдущие семь экспедиций полностью подготовили две базы к полномасштабной добыче и переброске ресурсов. На кону существование человечества, и разве десяток жизней космонавтов-разведчиков не стоят того, чтобы обеспечить лёгкую и практически бесплатную колонизацию других планет? Тенерийский купол укрывает от механических и полевых воздействий, в том числе и от радиации. Накачай в него воздух - и не надо тратиться на громоздкие дорогостоящие системы защиты. Угадай, как поступит с тенерийской экспедицией Концессия, когда "Гамаюн" отправится с Земли. Угадай, сумеет ли она пренебречь несколькими жизнями в стремлении сохранить человеческую цивилизацию... Слушай, брат, не рви мне душу, давай лучше о Черезове, а?
– Мы остановились на Виссере, - мрачно согласился Волков.
– Виссер не умер. При чём тут Черезов?
– И Горохов жив. И оба этих тенерийца не страдают от головных болей. Мы, конечно, знаем, что с Юрием это не так, но для всех прочих - оба они не больны. Заметь, Горохов уверяет в полном здоровье, а Виссер - в почти полном. Его почти не беспокоит боль. Выстраивается любопытная корреляция: всех больных убирают, выбраковывают, всех здоровых - не трогают, а слегка больного человека просто прячут от общества. А где спрятать лучше всего? На каком-нибудь необитаемом острове, а за неимением такового -
– То есть, Форбека убил Черезов, а все улики перевёл на Виссера. Ты это утверждаешь?
– Это ещё доказать надо, но странная история с цветастой рубахой косвенно указывает на такой план развития событий. Во-первых, следствию неожиданно вдруг подкинули запись якобы не работающей камеры, на которой виден человек, похожий на Виссера. А Виссер по фигуре и росту схож с двумя космонавтами - со мной и с Черезовым. Во-вторых, цветастый балахон. Рубаху подарили Ермишину, и эту рубаху потом у Филиппа украли. Затем рубаху присылают по почте Виссеру, и Школьник с Черезовым дружно советуют заняться творчеством, а конкретно Черезов советует как-то выделиться для создания нового имиджа и подняться над толпой. Тонко выполнено. Если следствие дойдёт до первоначального владельца рубахи, им окажется Ермишин. То есть, Ермишина тоже можно будет упечь за решётку и тем самым изолировать от общества.
– Разве он не болен?
– Я так понимаю, что Черезов не знал это наверняка. Филипп постоянно в разъездах, ведёт активный образ жизни и не собирается спиваться, в отличие от меня или Зелинского. Поэтому сомнения насчёт болезни были не беспочвенны. Думаю, Игорь никак не мог определиться с Ермишиным, пока не узнал о вспышке лихорадки лектора среди сотрудников адронного коллайдера. И я, дурак, я не сразу сопоставил сообщения об эпидемии в швейцарском кантоне с местом расположения коллайдера. Ермишин контактировал с физиками - физики и заболели. Значит, Филипп тоже болен, и его тоже следует убрать.
– Поэтому был убит и Тимофеев с женой. Тимофеев был заразен, и его жена, скорее всего, тоже. А ребёнок? Господи, мог бы и ребёнок! Похоже, Черезов возомнил себя чистильщиком...
– Сергей позвонил мне накануне смерти и сказал, что он всё понял. Через двенадцать часов он был убит. Якобы ограбление.
– Но, Вук, - встревоженно перебил Иван, - если так быстро его... Если почти сразу, то его прослушивали? Он был на полном контроле? А если и ты?
Ответа Волков не получил, потому что Янко рывком сдёрнул приятеля со скамьи и силой вжал его в землю. Секунду спустя куст позади скамьи вспыхнул и загорелся несмотря на лёгкую морось.
– Лазером бьют, - процедил Вук, перекатом меняя положение тела. Он вскинул руку и наугад выстрелил из кляузы. Лазерный снайпер ответил ударом по лавке, на которой только что прохлаждались пилот и писатель.
Пригнувшись, друзья переметнулись к памятнику космическим первооткрывателям и распластались за его постаментом.
– Скинь куртку, - приказал Вук, и Волков не посмел его ослушаться.
Прощупав правый рукав, Янко с мясом выдрал лоскут чуть выше локтя и сунул под нос Ивану:
– Вот она, зараза.
Тонкая серебристая капелька, застрявшая между волокон экологического аларм-полотна, блеснула в пальцах пилота, а затем вместе с обрывком ткани и камушком в ней полетела в автоматическую урну в паре метров от монумента. Урна чавкнула, а Вук спросил:
– Ты здоровался за руку с матерью Черезова?
– Прощался. Она душевно так приобняла за локоть и пожала руку. Я правильно понял, что нас всё это время слушали?
– Ты ещё сомневаешься?
– Вот я лох амикайский!