Эра жаворонка

Ефимова Марфа

Вук покинул "Белл" чуть более ожившим - помог штатный реставратор, обнаруженный им в комнате отдыха. Пока Янко зализывал раны в чудо-агрегате, десяток молодых людей, схожих ликом с первым лохматым парнем, сновали по этажам "Белла" и собирали срочное совещание. Последующее двухчасовое обсуждение его несколько утомило, однако утомление было приятным. Вернее, было бы приятным, кабы не мысль не Миле и её спутниках. Вук сжимал в ладони половину изумрудного сердца и старательно отгонял приступы отчаянья. Потому что не всё ещё сделано.

Город, подпитываемый самыми невероятными слухами о нападениях на Концессию,

Интерпол и Мариинский дворец, волновался. Сообщения о странном побоище с двумя трупами и полсотней раненых в парке Сосновка подогревало ажиотаж, порождая предположения-пророчества о грядущем бунте и беспорядках. Вука на подлёте к зданию родной конторы остановили три раза и три раза тщательно обыскали. Пилот мысленно поблагодарил себя за дальновидность насчёт пистолета -"Кляуза", предусмотрительно оставленная в "Белле", могла бы вызвать ненужные вопросы.

Сотрудник Иванов, бледный, с чёрными кругами под глазами, гонявшийся некогда за Вуком в коридорах Концессии, на входе вновь просканировал Янко, ощутимо огрев его прибором меж лопаток. Мелкую месть пилот незамедлительно простил, спросив с самым невинным выражением лица:

– А где же Сидоров?

Разбитый, разгромленный холл, в котором копошились полицейские и кибо-уборщики, наглядно поведал о ночных событиях.

– Сидоров умер, - зло бросил Иванов.
– Защищал вас, умников с толстыми кредитками. Защищал вашу сраную концессию... Гори оно всё пропадом!

Он сорвал с шеи галстук, сдёрнул с лацкана бейджик. Швырнув сканер и матерно выругавшись, хлопнул битой дверью. Последний осколок стекла, торчавший в раме двери, как зуб дракона, выпал и с грохотом разбился. Вук проводил взглядом его спину, стремительно удаляющуюся вдоль по бульвару и направился к председателю.

Волощук со своим замом - Никитой Андреевичем - мрачно рассматривали мини-аквариум корпоративного сервера, время от времени по очереди надиктовывая распоряжения.

– "Гамаюн" отбыл?
– не здороваясь, спросил пилот, вваливаясь в кабинет.

– "Гамаюн" отбыл, - не поднимая головы, твёрдо ответил Леонид Павлович.
– Покиньте, пожалуйста, помещение. Вы мешаете.

– Вы всё знали, - сказал Вук, игнорируя приказ.
– Вы лгали нам, когда говорили, что Концессия не в курсе убийств космонавтов. Вы и сами были соучастниками.

Никита Андреевич остолбенело уставился на Вука, затем на шефа.

– Вот как?
– устало промолвил Волощук и потёр лоб.
– Помнится, мы уже обсуждали эту тему. Вам мало этих разговоров?

– Узнаю фирменный стиль Концессии: повернуть всё с ног на голову и выставить человека форменным склочником или идиотом. Разговоров мне, господин Волощук,более чем достаточно. Я сюда не гавкаться пришёл. Я всего лишь хочу уведомить вас, господин председатель, что вы отныне - нерукопожатное лицо. Выбраковка космонавтов происходила с вашего согласия и с вашей же помощью.

– Вы устали, Вук Драгославович, - мягко проговорила нерукопожатная особа.
– Шли бы в больничку, у нас тут хлопот не оберёшься, вот ей богу.

– Бэнкс.
– Вук, встав напротив Леонида Павловича, - Помните Бэнкса? Таможенника, случайно упавшего с лесов сразу после того, как был привезён диск с Тенеры.

– Я вынужден вызвать охрану, пилот Янко.

– Бэнкса не мог убить Черезов

и не могла убить мать Черезова.

– Остальных убил, а Бенкса не смог?
– Волощук стал оглядываться в поисках личного брелока с вызовом вышибал.

– Не мог. Он дал своей жене расписку, что никогда не ступит на землю ни одного космодрома. Он опасался, понимаете? Опасался принести заразу на важный стратегический пункт. И он дал расписку. А Бэнкс погиб именно на космодроме.

– Вы верите распискам убийцы?

– Игорь в первую очередь космонавт, и лишь во-вторую - убийца. Я ненавижу его, но я способен понять те чувства, что двигали им, когда он брал в руки оружие. А вами движет лишь жажда денег. Вы готовы заткнуть рот всем, кто посмеет поднять голос против освоения Тенеры, так как Тенера сказочно богата. Вам наплевать на тех, чьими руками добывается это богатство. Проще убить заражённых тенерийцев, чем прекратить освоение золотой планеты. А если подойти к делу с умом - вернее, с наглой хитростью, с высокими пафосными речами и внушением ложного чувства долга!
– то избавиться от опасности можно чужими руками. Было бы только время...

– Какая чушь!

– Чушь? Черезов убил Тимофеева, едва тот сообщил об открытии им природы боли. Лично Игорю не было смысла торопиться с устранением Сергея, тем более - таким грязным способом. Он мог подготовиться бы и выстроить очередной несчастный случай типа драки с хулиганами, автокатастрофой или неосторожным дайвингом. Но Сергей обо всё догадался, поэтому его срочно пришлось убрать. Кому выгодно молчание Тимофеева? Игорю? Нет. Оно выгодно Концессии, поскольку разоблачения могли остановить деятельность конторы. Удивительно, что вы не разглядели, насколько опасен Ермишин, и насколько опасны его разъезды с лекциями. Вы знали, что Филипп перенёс аппендицит сразу после прилёта с Тенеры?

Волощук с каменным лицом нажал кнопку вызова. Левый глаз его неожиданно моргнул.

– Вы не знали. И никто не знал. Филипп - крепкий орешек, умеющий терпеть и презирать боль. Он отлучился якобы на дачу в Лугу и там, вырезав аппендикс, через три часа, нашпигованный обезболивающим, выступал в Пскове перед детьми в кружке юных космонавтов. Он всех обвёл вокруг пальца со своей нечеловеческой выдержкой. А дальше вы знаете - от Ермишина, сжимающего зубы вместо простой стопки вискаря, хроноты перекинулись на землян, с которым он тесно контактировал. А это инженеры Кейптаунской астрономической обсерватории и физики на территории бывшего коллайдера. И тут вы запаниковали. Вам пришлось опуститься до банального теракта. Но уменя есть для вас одна интересная новость, связанная с одной интересной компанией по имени "Белл" - ваших конкурентов, как я понимаю...

В кабинет бодрым шагом вошли три секьюрити. Волощук взмыл над креслом и встал у них на пути.

– Прошу прощения, ребята, - сообщил он с почти ласковой натужной улыбкой, чуть двинув желваками на скулах.
– Я случайно уселся на аварийный брелок.

Охрана, окатив ледяным взглядом Вука в грязной разодранной одежде и Никиту Андреевича, застывшего истуканом на дальнем конце стола, помедлила, но удалилась.

– Леонид Павлович!
– взвизгнул зам, едва бравые ребята скрылись за дверью.
– Что он несёт! Что он городит! Вы зря отослали охрану!