Эрагон.Наследие
Шрифт:
— Что теперь? — крикнул он, отражая удар копья, направленный ему в бедро.
— Магия! — кратко ответила Арья.
И Эрагон, непрерывно отражая новые атаки, начал произносить все заклинания подряд, какие, как ему казалось, способны погубить врагов.
Очередной порыв ветра взъерошил ему волосы, и снова над ним пронеслась темная тень: Сапфира, описывая над площадью круги, сбрасывала скорость, а потом, взмахнув крыльями, вдруг стала падать на крепостную стену.
Еще до того, как она успела приземлиться, ее настиг Торн и выдохнул в нее язык пламени длиной футов в сто. Сапфира, взревев от отчаяния, устремилась прочь от стены, лихорадочно хлопая крыльями и стараясь побыстрее набрать высоту. Затем оба дракона спиралью взмыли в небо, на лету беспощадно кусая и царапая друг друга.
Увидев, что Сапфира в опасности, Эрагон стал действовать более решительно и принялся быстрее выпевать древние слова заклинаний, очень стараясь не допускать в них никаких искажений. Но как он ни старался, ни его заклятия, ни заклятия Арьи никакого воздействия на воинов не оказывали.
А потом с небес вдруг послышался голос Муртага — казалось, это голос великана, попирающего головой облака:
— Все эти люди находятся под моейзащитой, братец!
И Эрагон, подняв голову, увидел, что Торн стрелой несется прямо на площадь. Сапфира явно не ожидала, что он так быстро сменит направление. Сама она все еще висела высоко над городом — темно-синий силуэт ее был ясно виден на фоне голубого неба.
«Они знают», — понял Эрагон, и ужас сменил в его душе царившее там спокойствие.
А толпа воинов перед ним все увеличивалась. Солдаты Гальбаторикса сбегались к воротам из многочисленных улочек, расположенных справа и слева от площади. Травница Анжела, прижавшись спиной к двери одной из лавок, торговавших посудой, одной рукой швырялась в нападавших чашками, а в другой сжимала грозно сверкавший Колокол Смерти. Из чашек, когда они разбивались, вылетали облачка зеленого пара, и каждый воин, вдохнувший этого пара, замертво падал на землю, судорожно хватая себя за горло, а потом его тело — точнее, все открытые участки кожи — мгновенно покрывали маленькие коричневые грибочки. За спиной у Анжелы на ровной садовой ограде примостился Солембум. Кот-оборотень использовал столь удобную позицию для того, чтобы вцепляться когтями в лицо солдатам и сдергивать с них шлемы, если они подбирались слишком близко к травнице. Оба они — и кот, и Анжелу — выглядели совершенно измученными, и Эрагон опасался, что долго им не продержаться.
В общем, ничто вокруг его не обнадеживало. Он скосил глаза на огромную тушу Торна — как раз в этот момент красный дракон, широко раскрыв крылья, замедлил снижение и нацелился на площадь.
— Нам придется отступить! — крикнула Арья.
Эрагон колебался. Ему было бы нетрудно с помощью магии перенести их всех — Арью, Анжелу и Солембума — через стену, где ждут вардены. Но если они сейчас покинут это поле боя, варденам надеяться будет не на что. Они и так уже ждали достаточно долго; еще несколько дней, и запасы провизии в армии подойдут к концу, люди начнут дезертировать… Если это произойдет, то им, конечно же, никогда больше не удастся объединить все расы и народы Алагейзии в борьбе с Гальбаториксом!
— Эрагон! Идем! — крикнула Арья и, схватив его за руку, потянула за собой, но Эрагон все еще медлил, не желая признать свое поражение.
Арья потянула сильнее, и Эрагон невольно посмотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться; взгляд его упал на средний палец правой руки, на котором он носил кольцо Арен.
Он надеялся сберечь энергию, заключенную в кольце, до того дня, когда ему придется сразиться с самим Гальбаториксом. По сравнению с мощью Гальбаторикса сила кольца была, конечно, очень мала, но иным запасом энергии Эрагон в данный момент не располагал и прекрасно понимал, что ему даже такого запаса уже не удастся собрать, прежде чем армия варденов достигнет Урубаена, если она сумеет этого города достигнуть. И потом, это кольцо было памятью о Броме, одной из тех немногих вещей, которые оставил Эрагону отец. Все эти причины и заставляли его колебаться.
Тем не менее иного выхода он не видел: придется все-таки пустить в ход кольцо.
Запас энергии, таившийся в Арене, всегда казался Эрагону огромным, но в данный момент он совсем не был уверен, хватит ли его для осуществления того, что он задумал.
Краем глаза он заметил, что Торн в полете уже тянет к нему когтистую лапу, а когти на ней длиной в человеческий рост. Что-то в душе Эрагона жалобно вскрикнуло, и он поспешно отскочил, пока это чудовище не схватило его и не сожрало живьем.
Судорожно выдохнув, Эрагон сломил драгоценную оправу Арена и крикнул: «Джиерда!»
Поток энергии, хлынувший в него, оказался куда мощнее, чем он ожидал. Такого ему еще не доводилось испытывать; этот поток был подобен бурной ледяной реке, мощное течение которой несло и швыряло его, точно щепку. Ощущение было одновременно и убийственным, и приятно возбуждающим.
По приказу Эрагона огромная куча щебня и камней, наваленная перед воротами, взлетела в небо единым столбом и ударила Торна точно в бок, повредив ему крыло и отшвырнув куда-то за пределы Драс-Леоны. Затем этот столб земли и камней словно взорвался, разлетаясь по всей округе и накрыв этим страшным «дождем» всю южную часть города.
Взрыв сотряс площадь, а людей побросал на землю. Эрагон, поднявшись на четвереньки, посмотрел вверх и сотворил новое заклинание, ибо энергия кольца почти иссякла. Он прошептал: «Ганга раэхта», что означало «иди направо», и, точно темная грозовая туча, подхваченная порывом сильного ветра, столб земли и камней двинулся вправо, в сторону доков и озера Леона. Эрагон продолжал подталкивать эту страшную «тучу» к центру города, пока хватало сил; затем, когда не осталось даже капли той энергии, что прошла через его тело, завершил заклятие.
И туча обломков с обманчиво мягким шелестом и стуком рухнула на землю. Наиболее тяжелые куски — камни, обломки дерева, комья глины — упали на землю отвесно, изрешетив поверхность озера, а более мелкие остались висеть в воздухе, образовав широкое бурое пятно, которое медленно поплыло дальше на запад.
Там, где раньше лежала груда каменного мусора, теперь зияла огромная дыра. Края разбитых каменных плит, которыми была вымощена площадь, были похожи на обломки зубов. Городские ворота, совершенно изуродованные взрывом, жалобно поскрипывая, болтались на погнутых петлях, распахнутые настежь; чинить их теперь вряд ли имело смысл.
За воротами Эрагон увидел толпу варденов, заполнивших узкие улочки. Вздохнув с облегчением, он устало уронил голову на грудь; он был до предела измучен. «Все получилось», — думал он, не в силах вымолвить ни слова. Потом он заставил себя медленно подняться на ноги, смутно сознавая, впрочем, что опасность еще далеко не миновала, ибо и воины Гальбаторикса тоже начинали подниматься с земли.
Но вардены уже хлынули внутрь города — испуская боевые кличи, размахивая мечами и прикрываясь щитами.