Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

За несколько секунд ей удалось проделать в кровле храма огромную дыру, и она выпустила внутрь струю ра­зящего пламени, а затем, вцепившись когтями в бронзовые трубы органа, выдернула их из стены и швырнула вниз, на каменные скамьи.

Торн взревел, взлетая прямо с улицы, и завис над пеще­рой черного сорокопута, тяжело хлопая крыльями и ста­раясь удержаться на месте. На фоне сплошной стены огня он был виден только как бесформенный черный силуэт, и лишь егЧ) полупрозрачные крылья слегка отливали оран­жевым и ярко-алым в отблесках пылавшего внизу пожара.

Вдруг Торн ринулся на Сапфиру, выставив вперед свои чудовищные когти. Она ждала до самого последнего мо­мента, а потом резко отпрыгнула в сторону и бросилась с крыши вниз. Торн, естественно, свернуть не успел и вре­зался башкой прямо в центральный шпиль собора. Камен­ный шпиль высотой в четыреста футов содрогнулся, а его верхушка — прихотливо украшенная золоченая пика — со­гнулась и рухнула на площадь.

Взревев от огорчения, Торн попытался выправить полет, но тщетно: его задняя часть угодила прямо в дыру, которую проделала в крыше храма Сапфира, и он судорож­но царапал когтями по черепице, пытаясь выбраться.

А Сапфира тем временем перелетела на фронтон хра­ма, устроилась по другую сторону шпиля, в который Торн только что врезался, и, собравшись с силами, ударила по шпилю правой передней лапой.

Статуи и резные изображения зашатались и потре­скались; тучи пыли окутали Сапфиру, забивая ей ноздри; осколки камней и куски штукатурки дождем посыпались на площадь. Но шпиль держался, и она ударила снова.

Рев Торна приобрел истерический оттенок, когда он догадался, что задумала Сапфира. Он еще яростней заво­зился, пытаясь выбраться из дыры.

После третьего удара Сапфиры высокий каменный шпиль треснул у основания и с ужасающей медлительно­стью начал падать назад, на конек крыши. Торн успел лишь свирепо оскалиться, и на него обрушилась целая груда ка­менных обломков, увлекая его за собой внутрь разгромлен­ного здания. От грохота рухнувшего шпиля по всему этому мерзкому городу, похожему на крысиную нору, разнеслось гулкое эхо.

Сапфира улыбнулась, показывая страшные клыки. Ее душа была охвачена какой-то дикарской радостью. Это была настоящая победа! Торн, конечно, выберется наружу, и до­вольно скоро, но пока что он был полностью в ее власти.

Встряхнув крыльями, Сапфира покружила над пеще­рой черного сорокопута и, летая вдоль ее стен, одну за другой смела изогнутые опоры кровли, служившие также для стока воды с крыши. Снова на землю посыпались куски камня, снова поднялись клубы густой пыли.

Уничтожив все опоры, Сапфира добилась того, что сте­ны храма зашатались и начали медленно выпирать наружу. А попытки Торна выбраться только усугубляли ситуацию, и уже через несколько минут стены не выдержали и рухну­ли с грохотом горной лавины; ввысь взметнулся огромный столб темной пыли.

Сапфира с победоносным кличем взмыла в воздух, а по­том, приземлившись возле той груды мусора, в которую превратился храм, поднялась на дыбы и стала поливать развалины потоками испепеляющего огня. Пламя, конеч­но, можно было бы довольно легко остановить с помощью магии, но подобные действия требовали довольно много энергии. Заставляя Муртага заниматься этим, чтобы убе­речь себя и Торна от опасности быть изжаренными жи­вьем или попросту раздавленными осыпающимися камен­ными плитами, Сапфира рассчитывала истощить его силы и обеспечить Эрагону и его друзьям более легкую победу.

И она все выдыхала и выдыхала языки пламени, а эльф в волчьем обличье, что сидел у нее на спине, помогал ей, выпевая какие-то заклинания, хотя что это были за закли­нания, она не знала. Впрочем, ей это было, в общем-то, без­различно: этим двуногим она доверяла и была уверена, что действия Блёдхгарма ей помогут.

И вдруг каменные плиты в центре словно взорвались, и с громким ревом из груды каменных обломков выбрал­ся Торн. Сапфира шарахнулась. Крылья у Торна обвисли и имели весьма потрепанный вид, словно у бабочки, на которую кто-то наступил ногой; на лапах и на спине у него виднелись рваные раны, из которых обильно текла кровь.

Торн гневно воззрился на Сапфиру и страшно оскалил­ся; его рубиновые глаза потемнели от бешенства. Впервые ей удалось по-настоящему разозлить его, и было ясно, что сейчас он с большим удовольствием разорвал бы ее на ку­ски, а может, и крови ее отведал.

«Это хорошо», — подумала она. Возможно, этот Торн все-таки не совсем забитая и запуганная дворняжка, как ей казалось раньше.

Сапфира заметила, как Муртаг сунул руку в мешочек, висевший у него на поясе, и вытащил оттуда небольшой круглый предмет. Она уже знала, что с помощью этого ма­гического предмета он сейчас будет исцелять раны Торна.

Но дожидаться, что они предпримут после этого, Сап­фира не стала. Взмыв в воздух, она стала быстро набирать высоту, стараясь подняться как можно выше, прежде чем Торн окажется в состоянии взлететь и броситься за нею в погоню. Несколько раз сильно взмахнув крыльями, она сделала круг и, посмотрев вниз, увидела, что Торн уже пришел в себя и поднимается вслед за нею с какой-то невероятной скоростью, связанной, видимо, с охватив­шим его бешеным гневом. Сейчас он был похож на огром­ного красного ястреба с острыми страшными когтями.

Извернувшись в воздухе, Сапфира как раз собиралась войти в пике и атаковать Торна, когда где-то в глубине ее сознания прозвучал голос Эрагона:

«Сапфира!»

Эрагону явно была нужна ее помощь!

Встревоженная, она продолжила сложный разворот, но теперь уже устремилась в ином направлении — к южной арке городских ворот, где, как она знала, должны нахо­диться Эрагон, Арья и остальные. Затем, сложив крылья, она стрелой, почти под прямым углом, ринулась вниз.

Торн тоже поспешно развернулся, увидев ее неожидан­ный маневр, и она, не оглядываясь, понимала, что теперь он следует за ней по пятам.