Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

— Я знаю.

— А вот теперь… — В глазах Рорана появилось какое-то волчье, хищное выражение. — Теперь у нас есть шанс!

— О да! — сказал Джормундур. — И только подумайте: нам больше не нужно так уж тревожиться насчет Муртага. Теперь он вам с Сапфирой и со всеми этими… бывшими — драконами не соперник!

Эрагон побарабанил пятками но лапе Сапфиры и ни­чего не ответил. Насчет Муртага у него имелись свои сооб­ражения. Ему почему-то совсем не хотелось обсуждать, как будет лучше его убить.

Затем заговорил Оррин:

— Умаротх сказал, что вы выработали некий план сражения. Ты намерен поделиться

им с нами, Губитель Шейдов?

— И я бы хотела послушать, — сказала Имиладрис, хотя и куда более доброжелательным тоном.

— И я, — сказал Орик.

Эрагон некоторое время смотрел на них, потом кивнул и сказал, обращаясь к Имиладрис:

— Твоя армия готова к бою?

— Готова. Долго же мы ждали этого момента. Но теперь месть близка!

— А вардены? — Этот вопрос Эрагон адресовал Оррину, Джормундуру и Орику.

— Мои кнурлан рвутся в бой, — провозгласил Орик.

Джормундур, глянув на короля Оррина, пожал плеча­ми и сказал:

— Люди, конечно, устали, да и еды в лагере маловато, но воля их тверда.

— А как ургалы?

— Ургалы рвутся в бой.

— В таком случае мы идем на штурм.

— Когда? — спросил Оррин.

— На рассвете.

Некоторое время все молчали. Первым заговорил Роран:

— Легко сказать, да сделать трудно. И как же мы этот штурм начнем?

Эрагон объяснил. Когда он умолк, вокруг воцарилась тишина. Роран присел и принялся что-то чертить на земле указательным пальцем. Потом сказал:

— Это очень рискованно.

— Зато смело! — возразил Орик. — Очень смело!

— А безопасных путей у нас больше и не осталось, — под­держал его Эрагон. — Если удастся застать Гальбаторикса врасплох — и выиграть несколько мгновений, — этого будет достаточно, чтобы чаша весов качнулась в нашу сторону.

Джормундур потер подбородок.

— А почему бы сперва не убить Муртага? Почему ты не хочешь сперва прикончить его и Торна, раз у нас есть та­кая возможность?

— Потому, — ответил Эрагон, — что Гальбаторикс тог­да узнает о них.— И он махнул рукой в сторону скрытых ото всех глаз Элдунари. — И мы потеряем свое главное преимущество — внезапность.

— А почему ты вдруг решил, что эта девчонка, эта ма­ленькая ведьма, станет тебе помогать? — неприязненным тоном спросил Оррин. — Что-то раньше она к этому от­нюдь не стремилась.

— На этот раз она нам поможет! — твердо пообещал Эрагон, хотя в душе вовсе не былтак уж в этом уверен.

Оррин что-то пробурчал.

Затем в разговор вступила Имиладрис:

— Эрагон, на мой взгляд, это замечательный план, но то, что ты предлагаешь, очень опасно. Ты действительно хочешь так поступить? Я спрашиваю не потому, что сомневаюсь в твоей преданности долгу или в твоей храбрости, а потому, что на такое можно было решиться только после долгих раз­думий. Итак, ответь мне: ты действительно хочешь так посту­пить? Ты ведь понимаешь, чего это может стоить?

Эрагон не встал, но ответил ей твердо:

— Да, я хочу поступить именно так. Эта задача должна быть решена, и мы те, кому выпало ее решить. Какова бы ни была цена этого решения, нам теперь невозможно по­вернуть назад.

И Сапфира в знак полного согласия с ним слегка при­открыла свою пасть и тут же резко ее захлопнула, словно ставя точку.

Имиладрис подняла лицо к небесам и спросила:

— А ты, Умаротх-элда, и все те, от чьего имени ты гово­ришь, тоже одобряете план Эрагона?

«Да, мы его одобряем», — был ответ.

— Ну, тогда все. Значит, завтра идем на штурм, — тихо сказал Роран.

60. Суть долга

Все десятеро, включая Умаротха, продолжали беседу еще около часа. Оррина пришлось убеждать дольше других. Затем они обсудили еще кое-какие детали: точное время и место начала сражения, сигналы к бою и тому по­добное. После чего — к невероятному облегчению Эраго­на — Арья сказала:

— Если вы с Сапфирой не возражаете, я завтра пойду вместе с вами.

— Мы будем этому очень рады, — ответил Эрагон.

Но Имиладрис так и застыла.

— Что хорошего это даст? Твои способности, Арья, мо­гут пригодиться повсюду. Блёдхгарм и его заклинатели, которых я приставила к Эрагону и Сапфире, куда более умелые маги, чем ты, да и в бою куда более опытны. Вспом­ни, они ведь сражались еще с Проклятыми и, в отличие от очень многих, сумели остаться в живых и потом расска­зать об этом сражении. Многие старшие эльфы с удоволь­ствием пойдут с Эрагоном вместо тебя. С твоей стороны было бы чистым эгоизмом настаивать на том, чтобы самой отправляться туда, когда есть другие, куда лучше подго­товленные для выполнения этой задачи, и все они готовы к этому и находятся под рукой.

— Я думаю, никто лучше не подготовлен для выполне­ния этой задачи, чем Арья, — спокойно возразил Эрагон. — Да и я никого, пожалуй, кроме Сапфиры, не хотел иметь рядом с собой в таком деле.

Имиладрис ответила ему, не сводя глаз с лица Арьи:

— Ты еще очень молод, Губитель Шейдов, а потому по­зволяешь чувствам туманить твой разум.

— Нет, мама, — сказала Арья. — Это ты позволяешь чув­ствам туманить твой разум. — И она широким изящным шагом приблизилась к Имиладрис. — Ты права: есть немало эльфов, которые гораздо сильнее, мудрее и опытнее меня. Но именно я спасала яйцо Сапфиры, перенося его из одного места в дру­гое. Я помогла Эрагону убить шейда Дурзу, а потом мы с ним вместе убили в Финстере шейда Варога. Как и Эрагон, я те­перь тоже Губительница Шейдов. И тебе прекрасно известно, как давно я поклялась служить своему народу. Кто еще из эль­фов может предъявить столько же аргументов? Даже если б я и хотела, я бы все равно не смогла свернуть с этого пути. Я бы, наверное, скорее умерла. Я готова к этому сражению — гото­ва не хуже старших представителей нашей расы, ибо именно этой цели я посвятила всю свою жизнь. Как и Эрагон.

— Но твоя жизнь пока еще так коротка. — Имиладрис нежно коснулась щеки Арьи. — Ты посвятила себя борьбе с Гальбаториксом после смерти отца, но как мало ты знаешь о тех радостях, которые может дать жизнь. И мы с тобой так мало были вместе — за целое столетие не наберется и жалкой горстки дней… Лишь после того, как ты привела Сапфиру и Эрагона в Эллесмеру, мы снова начали разговаривать с то­бой, как мать и дочь. Я не хочу так скоро потерять тебя, Арья!

— Но это не я воздвигла между нами стену непонима­ния, — сказала Арья.