Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

«Не пытайся двигаться слишком быстро или слиш­ком медленно. Совершай движение в точно выбранный момент, и твой удар окажется не слишком быстрым и не слишком медленным, зато достаточно легким. Точный рас­чет — вот главное в сражении. Ты должен обращать особое внимание на рисунок движений противника и их ритм и тогда увидишь, в чем он особенно силен или слаб, когда он чувствует себя скованным или, наоборот, чрезвычайно ловким. Постарайся соответствовать ритму егодвижений в том случае, когда тебе это выгодно, или же, наоборот, по­старайся сбить его с ритма, и тогда сам сможешь направ­лять ход сражения. Для начала хорошенько усвой хотя бы это. Просто запомни, а позже подумай над моими словами.

А теперь попытайся снова!»

Сердито сверкнув глазами, Эрагон посмотрел на Арью, поднялся на ноги и энергично тряхнул головой, словно прочищая мысли. Ему казалось, что он уже в сотый раз встает в боевую позицию. Последний, нанесенный эль­фийкой удар заставил новой болью вспыхнуть все его мно­гочисленные ссадины и синяки, он чувствовал себя, точно старик с пораженными артритом суставами.

Арья откинула назад свои роскошные волосы и обо­дряюще улыбнулась, показывая крепкие белые зубы. Но ее улыбка на Эрагона не подействовала. Он был сосредоточен на задаче текущего момента и совершенно не собирался во второй раз поддаваться на одну и ту же уловку эльфийки.

Улыбка еще не успела соскользнуть с ее губ, а он уже ри­нулся вперед, опустив Брисингр довольно низко и выста­вив вперед щит, которым как бы прокладывал себе путь. Как он и надеялся, столь низкое положение его меча сму­тило Арью, заставив поспешить, — она тут же нанесла ру­бящий удар, который вполне мог перерубить ему ключицу, если бы он позволил ее мечу попасть в цель.

Эрагон низко присел, уходя от удара, и меч Арьи со звоном ударился о его щит. Тем временем Эрагон, взмах­нув в повороте Брисингром, нанес ей весьма хитрый удар по ногам. Но Арье удалось блокировать этот удар щитом, а потом тем же щитом она с такой силой ударила Эрагона в грудь, что у него напрочь перехватило дыхание.

Последовала короткая пауза. Оба кружили по полю и каждый выискивал наиболее слабое место противни­ка. Напряжение, казалось, висело в воздухе, воздух был прямо-таки им пропитан. Арья не сводила глаз с Эраго­на, а он — с нее. Движения обоих были быстрыми, резки­ми, точно у хищных птиц, в них так и бурлила энергия, ища выхода.

Напряженное ожидание лопнуло, точно сломанная сте­клянная палочка-указка. Эрагон нанес удар первым, Арья парировала; их клинки мелькали с такой скоростью, что порой становились почти невидимыми. Когда они обмени­вались ударами, Эрагон старался Арье в лицо не смотреть, но очень внимательно — как и советовал Глаэдр — следил за ее движениями и ритмом этих движений, помня при этом, кто она такая и как, скорее всего, поступит в ближайшую секунду. Ему ужасно хотелось победить! Он чувствовал, что просто лопнет с досады, если этого не произойдет.

Однако, несмотря на все его усилия, Арья ухитрилась-таки застать его врасплох и нанесла ему сильный удар в ре­бра рукоятью меча.

Эрагон остановился и выругался.

«Уже лучше, — услышал он голос Глаэдра, — значитель­но лучше. Ты почти точно сумел рассчитать время».

«Но все-таки не сумел!»

«Пока не совсем, но ты слишком злишься, и от этого мысли твои затуманены. Удерживай в памяти лишь то, что тебе нужно помнить в данный момент. Не позволяй соб­ственным мыслям отвлекать тебя от этого. Отыщи в сво­ей душе некое пространство покоя, спрячься туда, и пусть мирские заботы обходят тебя стороной, тебя самого ни­чуть не увлекая. Ты должен сосредоточиться примерно так же, как когда вы с Оромисом слушали мысли лесных су­ществ. Ты же и тогда сознавал, что происходит вокруг тебя, но не фиксировал вниманияни на одной конкретной детали. Следи не только за глазами Арьи — это слишком сужает об­зор, и чувства твои становятся слишком конкретными…»

«Но Бром говорил…»

«Глазами можно пользоваться по-разному. Бром это делал по-своему, хотя, на мой взгляд, это был далеко не самый лучший, точнее, не самый гибкий способ; да и не са­мый подходящий для крупных сражений. Брому большую часть своей жизни пришлось сражаться на поединках или же против небольшой группы противников, и его боевые привычки полностью это отражали. Лучше видеть широ­ко, чем слишком близко. Нельзя позволять ничему кон­кретному — в данной местности или данной ситуации — отвлечь тебя, ибо тем самым ты позволишь противнику застать тебя врасплох. Ты меня понял?»

«Да, учитель».

«Тогда сойдитесь еще раз. И на этот раз позволь себе немного расслабиться и постарайся расширить свое восприятие».

Эрагон еще раз мысленно пересмотрел все, что знал об Арье. Когда у него возник некий определенный план дей­ствий, он закрыл глаза, замедлил дыхание и погрузился глу­боко в себя. Страхи и тревоги постепенно стали уходить из его души, оставляя после себя глубокую пустоту, которая, как ни странно, заглушала боль от ранений и травм и дава­ла ощущение какой-то необычайной ясности мыслей. Хотя интерес к схватке Эрагон ничуть не утратил и по-прежнему мечтал победить, но и возможность оказаться побежденным почему-то больше его не волновала. Будь что будет, решил он, а вести ненужную борьбу с решениями судьбы он не станет.

— Готов? — спросила Арья, заметив, что он снова от­крыл глаза.

— Готов.

Они встали в исходную позицию и на какое-то время замерли — каждый ожидал, что противник первым начнет атаку. Солнце было справа от Эрагона, и это означало, что если он атакует Арью слева, то солнце ударит ей прямо в глаза. Он такие штуки пробовал и раньше, но безуспеш­но. Однако сейчас он придумал такое продолжение этого броска, которое вполне могло оказаться удачным.

Он знал, что Арья не сомневается в своей способно­сти так или иначе одержать над ним верх, хотя наверняка учитывает и его возможности, а также его страстное жела­ние победить. Однако она выиграла почти все их поедин­ки, и этот опыт вселил в нее уверенность, что победить ей будет нетрудно, даже если в душе у нее и сохранились какие-то сомнения. Таким образом, понял Эрагон, ее уве­ренность в себе — это одновременно и ее слабость.

«Она считает, что гораздо лучше меня владеет мечом Может, оно и так, но можно попытаться обратить против нее же ее собственные честолюбивые ожидания. Они-то ее в итоге и погубят! »

Он чуть продвинулся вперед и улыбнулся Арье точно так же, как она только что улыбалась ему. Но сейчас лицо ее казалось совершенно непроницаемым. И через какое-то мгновение она ринулась в атаку, явно намереваясь прон­зить противника насквозь и пришпилить к земле.

Эрагон отскочил назад, чуть отклонившись при этом вправо, сознательно направляя туда и Арью. Она резко затормозила и замерла, точно дикий зверь, застигнутый врасплох на открытой поляне. Затем описала мечом полу­круг перед собой, но с Эрагона глаз не сводила, и он вдруг подумал: и она ведь знает, что за ними наблюдает Глаэдр, а потому и ведет себя более решительно, желая непремен­но показать себя с наилучшей стороны.

И тут Арья смутила его, издав негромкое, совершен­но кошачье урчание. Как и та ее ободряющая улыбка, это урчание было очередной уловкой, призванной сбить его с толку. И отчасти эта уловка сработала, однако Эрагон был настороже, ибо уже привык ожидать от нее чего-ни­будь в этом роде.

Арья одним прыжком по диагонали пересекла рассто­яние между ними и принялась наносить ему тяжелые кру­ченые удары, которые он блокировал щитом, позволяя ей сколько угодно атаковать и не оказывая почти никакого сопротивления, словно ее удары были слишком сильны и он может только защищаться. С каждым новым мощным ударом, весьма болезненно отдававшимся в руке и плече, Эрагон все сильней отступал вправо и даже слегка поша­тывался, желая усилить впечатление того, что его неуклон­но теснят. Но он по-прежнему оставался абсолютно споко­ен и сосредоточен — пуст.