Эрегинии. Яд для демона
Шрифт:
…Когда Тарр вытащил меня из плена, рискуя собственной шкурой, я.… сбежала от него. Потому что обещала то, чем не готова была отплатить, – собственное тело. В попытке спасти остатки самоуважения, и подгоняемая страхом попасться, я заблудилась в лесу, где встретила настоятельницу храма Афресии. Так я узнала о собственной сути и причинах моих бед с мужчинами.
Прошла инициацию, узнала о своём страже и научилась с ним общаться… Я обрела силу и уверенность в завтрашнем дне, но вернуть долг беловолосому спасителю так и не захотела. Я спешила путешествовать по миру, зная, что теперь смогу защититься, выпустив призрачного стража,
Он привёл меня в съёмный дом, накормил, подарил красивую одежду. Я почти смирилась и уже приготовилась к расплате, но ничего не происходило. День, два… Постепенно я привыкла к его присутствию, а затем – к прикосновениям. Иногда он невзначай обнимал, шутливо касался меня в разговоре, или принося что-нибудь вкусное. То подбородок тронет, улыбнувшись, то по голове погладит легонько.
Я стала замечать, что когда он дотрагивается до меня, то это не так уж и противно. А иногда даже приятно. И однажды, купаясь в речке, я обнаружила рядом с собой красивого обнажённого мужчину. Подтянутое тело, светлые длинные волосы, намокшие на концах. Спокойный, долгий взгляд зелёных глаз. Плеск воды, уверенные движения, – он оказался совсем рядом. Непринуждённые, ласковые объятия, каждый жест – выверен. Тарр словно опасался чего-то.
Мне и самой было немного не по себе, но инициация в храме эрегиний сильно изменила моё мнение о близости, – в лучшую сторону. Инкубы при посвящении не дают выбора ни одной дочери Афресии, и после соития навсегда оставляют в них часть своей силы, соединяя в единую нить, живущую в теле эрегинии энергию страсти и свой дар подчинять себе любого. Тарринар ласково погладил моё запястье с дремлющей змейкой и приблизился к лицу.
– Ты понимаешь, что сейчас произойдёт? – спросил, понизив голос до хриплого полушёпота. – Не тронешь меня, эрегиния?
Я улыбнулась. Для меня это был риск окончательно разочароваться в мужчинах. Либо мне везло на грубых и неопытных, либо других не существовало. Но я решилась. Никто ещё не спрашивал у меня разрешения, никто не пытался завоевать доверие. А это оказалось очень ценно.
– Ну, ты же рискнул умыкнуть женщину у своего лорда. Неужели испугаешься какой-то мифической змейки?..
До берега мы добрались не сразу. Мягкие поцелуи, на которые хотелось ответить, в сочетании с умелыми ласковыми касаниями и движениями сотворили волшебство. Я все больше забывалась в ласковых руках, не хуже, чем с инкубом на инициации… Все получилось естественно и прямо в воде. Это было так удивительно, что я из любопытства не захотела ограничиваться одним разом, а Тарринар, не скупясь, продолжал ухаживать, касаться, смешить.
Спустя два месяца после случая на озере, когда мы наслаждались покоем, и счастливее меня, казалось, не было никого в округе, Тарр неожиданно пропал.
Староста потом едва ли не под пытками мне сознался, что моего блондина арестовали за измену лорду. Про меня же он сказал, что я сбежала!..
В дверь быстро стукнули, и на пороге оказалась хозяйка трактира.
– Спишь ещё? Ну, не сверкай глазками-то. Знаю, знаю, что не любишь, когда без спросу. А только ночью прибыл гость, заказал к раннему завтраку пирогов с мясом, – сухонькая пожилая женщина устало потёрла заспанное морщинистое лицо.
– Так ведь тесто ставить надо! Я же не успею… – подскочила на кровати. – Сон как рукой сняло!
Потом отосплюсь. За такие сверхурочные заказы полагалась наценка вдвое дороже, а потому они были очень редкими.
– Потому и бужу. Гость-то дюже странный, весь обвешан оружием да перемотан кожаными ремнями. Страшный, угрюмый… – хозяйку передёрнуло – Но платит хорошо. Так что ступай, детка, на кухню. Негоже такого гостя расстраивать. Уж больно грозный, – такие и беду принести могут, недолго думая!
Оделась я мигом, – бесформенное платье мышиного оттенка из грубой ткани с глухим воротом под подбородок было моей любимой повседневной одеждой. Эти тряпочки прекрасно скрывали все, на что любят пялиться мужчины, а потому я руку отгрызу тому, кто у меня посмеет отобрать этот шедевр! Длинные тёмные волосы убрала под старую застиранную косынку.
Умылась, привычно набросала макияж в духе «восставшее свежее умертвие»: лёгкие круги вокруг глаз и бледная помада сильно накидывали возраста и придавали нездоровый вид. Узкий разрез глаз никакой косметикой не спрячешь, но кто меня на кухне рассматривать будет? Быстро пробегу, как всегда – и всё!
Надеюсь, если придётся столкнуться, гость оценит мои художества, и не станет заводить песню о наболевшем… Кажется, даже немного перестаралась. Главное, чтобы на меня внимания не обращали, пока спускаться в кухню буду. А там за работой все равно половина сотрётся.
В зале было тихо и спокойно. Залияри суетилась, отмывая столы. Мне же не оставалось ничего, кроме как приступить к своей работе. Повязала передник, быстро замесила тесто, поставила на разогретую печь. Пока оно поднималось, успела сварить бульончик для супа и основу для нескольких блюд. Так быстрее выходит, когда нужно выполнить несколько заказов. Овощи споро шинковались привычными движениями поварского ножа, я даже стала напевать себе что-то под нос, прикидывая, сколько ещё денег потребуется накопить, чтобы охранник пропустил в камеру к Тарру. И сколько нужно будет дать столичному судье, чтобы тот признал обвинение вымышленным.
С местными властями говорить было не только бесполезно, но и опасно. А вот столичные могут и не посмотреть на родовой статус обвинителя, – императору всё-таки иногда докладывают о спорных судебных решениях. Я писала ему лично несколько раз, но ответа так и не получила. Что, впрочем, не удивительно. Проблемы простой норгеланки рарванскому императору не интересны. Даже если она теперь кхаенкой называться будет, в честь его правящего рода Кхаенов.
В разгорячённую спину повеяло холодом. Когда обернулась – чуть не вскрикнула, ещё и нож рефлекторно зажала до побелевших костяшек!
На пороге, задумчиво наблюдая за мной, стоял наёмник. Во всяком случае, мне так показалось. Широкоплечих я видела много, – это нормально среди военных и наёмников; ростом я любому едва до подбородка достану; оружием в Лилле никого не удивишь. Но странная причёска, повадки, взгляд…
Он привалился плечом к косяку, и, кажется, был даже немного сонным. Но не покидало ощущение, что при необходимости он меня моим же ножом и прирежет, не моргнув! Мы встретились взглядами, и здоровяк хотел было сделать шаг внутрь. Как метнула нож, – сама не помню, – просто рефлекс сработал! Только вздрогнула и замерла, когда он за долю секунды подобрался и… поймал лезвие, хлопнув ладонями перед лицом!