Ересь ацтеков
Шрифт:
С другой стороны, Финн и Билли знали, что известие об их прибытии за несколько часов разнесется по маленькому поселению на острове в форме рыболовного крючка. Бимини, как и любой другой город, жил и дышал сплетнями.
— Немножко похоже на сон, — сказал Билли, опиравшийся о поручни на верхней палубе. — Мы развлекаемся, ищем древние карты, которые расскажут нам, где спрятаны сокровища, охотимся за золотом ацтеков. В общем, занимаемся совсем не тем, что мой отец назвал бы честным трудом.
— А твой отец чем занимался?
— Он был членом парламента.
— И это называется честным трудом? — фыркнула Финн. — Все равно что сказать, будто политики никогда не врут.
— И тем не менее…
— Мои родители, оба, всю свою жизнь раскапывали прошлое. Они оживили историю.
— Многие считают историю пустой тратой времени.
— В таком случае твои многие просто дураки. Все, чем мы сейчас являемся, это результат того, что мы делали в прошлом. Изучая предыдущую деятельность людей, мы можем понять, как следует вести себя в будущем. Испанцы обнаружили Запад, когда искали торговые пути на Восток. Без них и технологий, позволивших людям вроде Кортеса сюда попасть, не было бы, например, Майами.
— Может, и к лучшему.
— Если бы мы не изучали культуру ацтеков и не интересовались, почему они вдруг исчезли, мы не смогли бы понять современную экологию, — ведь они вымерли из-за чрезмерного использования ресурсов и разразившегося в результате голода, а вовсе не по причине войн. Все эти вещи взаимосвязаны. И вне всякого сомнения, это честный труд.
— Так мы занимаемся честным трудом или представляем собой кучку жадных негодяев, которые ищут приключений?
— У тебя сегодня отвратительное настроение, — заметила Финн, взглянув на своего мрачного друга.
— Думаю, мое состояние можно определить словами «в чем смысл жизни?» — пробормотал Билли.
Теперь пришла очередь Финн вздохнуть.
— Если бы мы не встретились, чем бы ты сейчас занимался? — спросила она.
— Пытался бы продать какую-нибудь часть семейного поместья, чтобы купить трюмную помпу для своей яхты. — Он коротко рассмеялся. — Той самой, которую те подонки взорвали в Амстердаме прямо с нами на борту.
— Это, по-твоему, честный труд? И смысл жизни? Кто сказал, что ты не можешь немного повеселиться? И кто говорит, что в наше время мир не нуждается в приключениях?
— Наверное, дело в моем кальвинистском воспитании, — пробормотал Билли. — Трудись дни напролет, и никакого веселья, ну и все такое. — Он пожал плечами. — Видимо, я думал, что буду болтаться по морям до тех пор, пока не замечу у себя первые седые волосы, а потом займусь серьезным делом.
— Каким?
— Ну, чем-нибудь полезным.
— У тебя ученая степень по испанской литературе, которую ты получил в Оксфорде, и ты написал научную работу, посвященную триллерам Джона Д. Макдональда. Насколько все это полезно, доктор Пилгрим?
— Думаю, я занялся бы преподаванием.
— Иными словами, учил бы людей, как стать учителями, — заявила Финн. — Меня воспитали в соответствии с принципом: важно путешествие, а не его конечный пункт.
— Ты, наверное, считаешь меня дураком, — вздохнув, сказал Билли.
— Нет, я знаю, что ты дурак, — возразила Финн.
Из палубной рубки в нескольких футах от них появился Эли Санторо.
— У нас кое-что интересное на гидролокаторе бокового обзора, — доложил он. — Как раз там, где вы и говорили.
Финн и Билли вошли вслед за ним в каюту с низким потолком, забитую самым разным электронным оборудованием, от мониторов для видеоробота до дисплеев GPS, метеорологической радиолокационной станции, эхолота, вылавливающего магнитные аномалии, и гидролокатора бокового обзора.
Гвидо Дерлаген сидел перед цветным монитором гидролокатора и крутил ручки настройки изображения, которое было похоже на отпечаток старого сапога, подбитого гвоздями, немного более широкого в центре и сужающегося к концу.
— Три мачты. Высокий нос и корма. Морской корабль, галеон. Около восьмидесяти или девяноста футов в длину, — сообщил голландец. — В тридцати футах под водой, на песчаном дне.
— Эй, — вмешался Ран-Ран Максевени, который сидел на стойке у двери и что-то пил из старой эмалированной кружки. — А может, это какой-то поганый коралл торчит, где не должен, и всего-то делав. — Он поморщился. — Почему никто не увидел его раньше, если все так просто?
— Он есть на картах, — сказал Эли Санторо. — Здесь отмечены меняющие свое местоположение слои песка, подводная песчаная река. В последние несколько лет было довольно много ураганов. Погода Эла Гора [27] . Возможно, корабль находился под песком.
27
Альберт Арнольд «Эл» Гор-младший — вице-президент США с 1993 по 2001 год в администрации Билла Клинтона, лауреат Нобелевской премии мира 2007 года за работу по защите окружающей среды и исследования по проблеме изменения климата. Деятельность Альберта Гора по предупреждению населения о глобальном потеплении была высмеяна в эпизоде «Челмедведосвин» сериала «Южный парк».
— И все равно это может быть поганый коралл.
— Какой же ты жуткий ворчун, — рассмеялся Билли.
— Я шотландец, мы по натуре все ворчуны. Из-за студеных зим в Олд-Рики [28] , — ответил тощий коротышка и сверкнул в улыбке золотым зубом. — Но мое отношение к жизни философское, это во мне китайская кровь говорит.
— Вы все не в своем уме, — заявила Финн. — Ну, кто хочет понырять?
Финн легко скользила под водой, прижав руки к бокам. Большие ласты фирмы «Дакор» работали в медленном ровном ритме, помогая ей двигаться сквозь теплую прозрачную толщу воды, приятная тяжесть акваланга на спине успокаивала, когда она опускалась на место гибели корабля. По показаниям гидролокатора, оно находилось примерно в пятистах ярдах от «Эспаньолы», и они воспользовались лодкой «Зодиак 420», которую держали в качестве бортовой моторки на крыше штурманской рубки и с которой ныряли.
28
Прозвище Эдинбурга.
Финн испытывала невероятное удовольствие, оказавшись в воде после длинного перелета на самолете из Хитроу и предшествующего этому путешествия через всю Англию и половину Европы. Иногда ей казалось, что ее жизнь проходит в академической атмосфере университетов и архивов вроде того, что они посетили в Испании. И хотя ей нравилось отвечать на вызовы, которые бросала исследовательская работа, иногда она скучала по трудностям, возникавшим в полевых условиях. Ее отец и мать были точно такими же. Когда они аннотировали свои находки в Колумбийском университете, они скучали по джунглям, и наоборот. Такова сущность археологии: половина времени уходит на поиски, а другая — на изучение того, что удалось найти.