Еретик
Шрифт:
Трупы определенно были опасны, действительно опасны. В мире истинном значилось, что все четверо умерли около трех месяцев назад, однако дух чумы жил в телах до сих пор.
— Не подходи к ним! — крикнула Елена.
Она тоже почуяла опасность. Симон подал Царице успокаивающий знак и осторожно осел на колени против лодки. Сосредоточился и послал приказ: внятный и недвусмысленный.
Чума угрожающе заворчала. Ей некуда было переселяться.
Симон повторил приказ.
Чума злобно дыхнула в его
Он дождался мгновения, когда последняя искра жизни отлетит, перепроверил свои ощущения, подошел к лодке и принялся решительно отдирать примерзшие к доскам трупы и сбрасывать их в соленую воду. Убедился, что ни одного лишнего предмета, кроме весел, сломанной мачты и примерзшего к борту паруса, в лодке нет, и поманил Царицу Цариц.
— Помогай. Будем выламывать лодку изо льда.
Сейчас, когда солнце светило почти в полную силу, вокруг вмерзших в льдину бортов уже виднелась вода. Собственно, только поэтому часа через два они сумели выпихнуть лодку в море, а к закату вошли в бухту небольшого, приморского городка. И первое, что увидел Симон, были все те же трупы, — но не от чумы.
— Египет? — спросил он первого же встречного крестьянина.
— Ливия, — растерянно ответил тот. — Египет отсюда в двух днях пешком.
— А чья в городе власть?
— Костаса. Чья же еще? — удивился крестьянин. — У нас один император.
— Город воевал?
— Нет…
Симон непонимающе мотнул головой.
— А почему на улицах неубранные трупы?
— Несториане… — хмыкнул крестьянин. — Наши в городе предателей-еретиков и евреев бьют.
Симон задрал подбородок и тщательно осмотрел в небо. Комета в очередной раз уходила за горизонт, и виделась мелкой и слабой, однако, ощущение Вселенского конца уже не отпускало. Он искоса глянул на Елену.
«Успеет ли?»
Судя по тому, что в городе били не только чужих, но и своих, Господь настроился на завершение истории человека довольно серьезно. Елена могла просто не успеть зачать, выносить, родить и вырастить Спасителя.
Хаким говорил с пришедшим на прием поутру Зейдом практически до самого вечера, но философ и ученый как не понимал слов родного языка.
— Пойми, — снова и снова методично объяснял Хаким, — по сведениям купцов Костас богатеет и богатеет. Если так пойдет и дальше, Костас просто пригласит наемников: из Фракии, из Италии — отовсюду! И тогда Амру не устоять.
— Мухаммад не говорил того, что ты мне показал, — уперся ученый, — я записал его слова за всеми, кто знал Пророка при жизни…
— Глупец, — всплеснул руками Хаким, — еще немного, и Костас будет непобедим!
— Мухаммад не
— Нам обязательно нужно последовать примеру Костаса, — нависал над ним Хаким, — иначе курейшиты никогда не станут здесь полноправными хозяевами!
— Мухаммад этого не говорил.
Хуже всего было то, что Хаким ничего не мог с ним сделать — ни снять кожу, ни рассечь пополам, на даже кастрировать. За кропотливым подвижничеством Зейда ревниво следили все родичи Мухаммада. Пришлось созывать совет.
— Вот, — бережно положил несколько исписанных разными почерками листков папируса Хаким, — это свидетельства достойных доверия людей о словах Мухаммада. Однако Зейд отказался признавать эти свидетельства как достоверные.
— И что там? — ревниво поинтересовался Али.
Хаким поднял один из листков.
— Посланник Аллаха сказал, — внятно, нараспев прочитал он, — не наступит последний час, пока мусульмане не сразятся с евреями и не убьют их…
— Ты с ума сошел! — выдохнула Сафия.
— Здесь так сказано, — развел руками Хаким, — а вот еще: пока камни и деревья, за которыми укрылись евреи, не скажут: раб Аллаха, здесь скрывается еврей, приди и убей его!
Родичи Пророка замерли. Все понимали, на что замахнулся племянник Хадиши.
— А ты не рано празднуешь победу, Хаким? — подал голос один из братьев Аиши. — Я вижу, что еврейская доля в общей добыче тебя гнетет, но Амр еще не занял Александрии, и наше положение неустойчиво…
— Так, я об этом и говорю! — с жаром кинулся объяснять Хаким, — еще немного, и Костас создаст на отнятые у своих евреев деньги армию, с которой ни Амру, ни кому другому не справиться!
— И ты предлагаешь нам проделать то же, что и Костас? — поинтересовался кто-то.
Хаким кивнул и потряс в воздухе заветным папирусным листком.
— Пророк сам указал нам на этот достойный выход. У меня есть свидетельства, что Мухаммад завещал нам вообще изгнать чужаков из Аравии!
Родичи Пророка зашептались. Владеть не только Проливом, но и всеми бухтами моря Мекканского — единолично, без тягостной необходимости учитывать права евреев, сирийцев, армян, греков и прочих соседей… это было заманчиво. Но брать на себя такой грех не хотелось никому.
— Откуда нам знать, что Мухаммад это говорил? — наконец-то выдохнул кто-то. — Почему мы услышали об этих словах только теперь?
— В том, что эти свидетельства появились именно сейчас, когда нам особенно необходимо единство, — с волнением произнес Хаким, — я вижу волю Единого.
— А я вижу перед собой клеветника, — подала голос все это время молчавшая по совету родичей Аиша.
Родичи Пророка замерли.
— Аллах свидетель, — поднялась Аиша, — мой муж никогда не поступался честью мужчины!