Еретики Дюны
Шрифт:
Одрейд понюхала воздух. В нем чувствовалась пыль, которую будоражила ее ноги, по кроме этого присутствовал отчетливый запах меланжа. Этот запах переплелся с ее ощущением опасности. Ей захотелось бежать и возвратиться назад, к остальным. Но опасность — путеводный маяк. Ей хотелось знать, куда манит ее этот огонек.
Однако сейчас она знала, где находилась. Это была большая палата собраний съетча Табр, место многочисленных спайсовых оргий Свободных и Советов племени. Здесь главенствовал наиб Стилгар. Здесь бывал Гурни Хэллек.
И леди Джессика. Пол Муад Диб. Чани, мать Ганимы. Здесь Муад Диб готовил своих бойцов. Здесь был настоящий Данкан Айдахо… И первый гхола Айдахо!
«Почему мы завезены сюда? Опасно ли здесь?»
Опасность витала в воздухе, прямо здесь! Она чувствовала ее.
В этом месте Тиран спрятал запас спайса. Отчеты Бене Джессерит сообщали, что запас заполнял всю палату до самого потолка и занимал еще многие прилегавшие коридоры.
Одрейд повернулась всем телом, следя взглядом за лучом света. Вон там виден выступ наибов. А вот здесь выступ поглубже, королевский, который принадлежал Муад Дибу.
«И вот там арка, через которую я вошла».
Она направила свет на пол, замечая места, где рубили и сжигали, скалу, выискивая легендарный запас спайса Тирана. Большую часть этого меланжа забрали Рыбословши, потайное место было открыто гхолой Айдахо, супругом знаменитой Сионы. Летописи гласили, что потом были обнаружены другие ниши, скрытые за ложными стенами и полами. Было много проверенных отчетов и доказательства Иных Памятей. Эти стены во Времена Голода видели жестокость бесстрашных охотников за спайсом, пролагавших путь к этому месту. Этим могли объясняться мертвые тела. Многие сражались здесь за получение шанса обыскать съетч Табр.
Одрейд была обучена следовать за ощущением опасности и постаралась сейчас воспользоваться этим умением. Неужели флюиды совершенных здесь насилий цепляются к этому месту на протяжении всех этих тысячелетий? Не об этом было ее предчувствие. Оно предупреждало о чем-то близком. Левая нога Одрейд наткнулась на неровность в полу. Свет выхватил темную линию впереди. Она ногой разметала пыль и нашла букву, а затем ей открылось целое слово, выжженное в каменном полу.
Одрейд прочитала его сначала про себя, потом вслух.
— «Арафел».
Она знала это слово. Преподобная Мать времен Тирана запечатлела это слово в сознании Бене Джессерит, проследив его корни до самых древних источников.
«Арафел — это облачная тьма при конце мира».
Одрейд почувствовала наибольшее обострение ее интуиции. Все сосредоточилось на этом единственном слове.
— Святой суд Тирана, — вот как жрецы называют его. — Облачная тьма Святого Страшного Суда!
Она двинулась вдоль слова, всматриваясь в него, отметила изгиб на его конце, который складывался в небольшую стрелку. Она поглядела туда, куда указывала стрела. Кто-то еще видел эту стрелку и прорубил в ту сторону выступ. Одрейд подошла к тому месту, где лазер охотника за спайсом оставил голую темную впадину расплавленного камня на полу помещения. Потоки такого камня разбегались паутинообразно от уступа, каждая нить тянулась от глубокой дыры, выжженной в камне выступа.
Наклонясь, Одрейд внимательно изучила каждую дыру, освещая ее, но ничего. Она ощутила, как поверх почти овладевшего ею страха нарастает также возбуждение охотницы за сокровищами. Размеры богатства этого помещения некогда потрясали воображение. Когда времена были страшнее всего, количество спайса, спокойно уносимое в руках, могло оказаться достаточным для покупки целой планеты. И Рыбословши разбазарили этот запас, растранжирили на склоки, нерасчетливые замыслы, на обыденные глупости, — на такую ерунду, которой нет места в анналах истории. Они были рады вступить в союз с икшианцами, когда Тлейлакс сокрушил их монополию на меланж.
«Нашли ли искатели весь запас? Тиран был невероятно умен».
«АРАФЕЛ».
«В конце мироздания».
Не оставил ли он послания, чтобы его прочитали спустя эпохи бенеджессеритки сегодняшнего дня?
Она снова провела лучом своего фонарика по всему помещению, затем посветила вверх.
Потолок над ее головой показался почти идеальной полусферой. Он был задуман, она поняла, как модель ночного неба, как оно видно от входа в съетч Табр. Но еще во времена Льета Кайнза, первого здешнего планетолога, звезды, изображенные первоначально на этом потолке, пропали, исчезли от небольших землетрясений, осыпаясь с потолка от каждодневных мелких разрушающих воздействий времени.
У Одрейд участилось дыхание. Чувство страха стало слишком сильным. Опасный огонек маяка светился внутри нее! Она быстро направилось прямо к ступеньками, по которым спускалась на этот уровень. Остановившись там, она обратилась в мыслях к Иным Памятям, чтобы воскресить картину во всей полноте прежнего вида. Иные Памяти пришли нехотя, с трудом пробираясь сквозь чувство обреченности, от которого у Одрейд зашлось сердце. Направив луч фонарика вперед и глядя в его направлении, Одрейд спроецировала подсказки Иных Памятей, точно восстанавливая существовавший некогда узор звезд.
«Кусочки отраженного сверкания!»
Иные Памяти расставили по местам звезды в давно исчезнувшем небе и — прямо вон там! Серебряно-желтый полукруг ракианского солнца. Она знала, что это знак заката.
«День Свободных начинается ночью».
«Арафел!»
Держа луч фонаря на символе заката, она опять поднялась по ступеням и прошла по выступу вдоль всего помещения, точно к тому месту, которое показала ей проекция Иных Памятей.
Ничего не сохранилось от древней солнечной арки. Там, где она прежде была, охотники за спайсом искромсали всю стену. Пузырьки расплавленного камня блестели, где сжигающий луч прокладывал себе путь вдоль стены, но в первоначальной скале не образовалось никаких трещин.
По тому как у нее стиснуло грудь, Одрейд поняла, что она подкрадывается к самому краешку опасного открытия. Ее внутренний маячок вел ее сюда!
«Арафел: на краю мироздания. Позади заходящего солнца!»
Она посветила фонариком вправо и влево. Слева от нее открылся еще один проход. Камни, загромождавшие его прежде, лежали разбросанные на выступе. С громко колотящимся сердцем Одрейд прошла вперед и увидела небольшое помещение, завершавшееся расплавленным камнем. Справа от себя, прямо позади того места, где был символ заката, она обнаружила небольшую палату, в которой стоял густой запах меланжа. Одрейд вошла туда и заметила следы поисков, сожженные стены и потолок. Чувство опасности стало здесь подавляющим. Она начала повторять литанию против страха одними губами, водя фонариком по всему помещению, которое было почти квадратным, приблизительно по два метра в каждую сторону. Потолок нависал над ее головой. Коричный запах пульсировал в ноздрях. Она принюхалась и, прищурившись, увидела крохотные изменения цвета на полу рядом с порогом.