Еретики Дюны
Шрифт:
Альбертус докладывал, что Туек, как раз перед своей смертью и подменой его Лицевым Танцором, предостерегал своих родственников, что они могут не сохранить внутри семьи звание Верховного Жреца, если он умрет. Туек был потоньше и поизобретательнее, чем считали его враги. Его семья уже призвала своих должников, собирая все силы, чтобы удержать главную опору власти.
И Лицевой Танцор, заменивший Туека, многое открыл через свое мимическое действие. Семья еще не узнала о подмене, и каждый мог поверить, что настоящий Верховный Жрец не замешан, настолько замечателен был Лицевой Танцор. Зорким глазам Преподобных Матерей многое открылось из наблюдений за этим Лицевым Танцором в действии. Это, безусловно, было одной из причин, по которой сейчас ежился Вафф.
Одрейд резко повернулась на пятках и направилась к тлейлаксанскому Господину. «Пора заняться им!»
Она стала в двух шагах от Ваффа и грозно посмотрела на него. Вафф встретил ее взгляд с вызовом.
— У тебя было достаточно времени, чтобы задуматься о своем положении, — обвинила она его. — Почему ты молчишь?
— Мое положение? По-твоему, вы предоставляете нам выбор?
— «Человек — это всего лишь камешек, роняемый в пруд», — процитировала она ему из его собственных верований.
Вафф сделал дрожащий вдох. Она говорила правильные слова, но что скрывалось за ними? Они больше не звучат верно, когда исходят из уст женщины повинды.
Когда Вафф не дал ответа, Одрейд продолжила цитату:
— «А если человек всего лишь камешек, то все его деяния не могут быть ничем большим».
Непроизвольная дрожь пробежала по Одрейд, вызвав взгляд тщательно замаскированного удивления от бдительных Сестер-охранниц. Эта дрожь не была задуманной частью игры.
«Почему я в этот миг думаю о словах Тирана?» — удивилась Одрейд.
«ТЕЛО И ДУША БЕНЕ ДЖЕССЕРИТ ВСТРЕТЯТ ТУ ЖЕ СУДЬБУ, ЧТО И ВСЕ ДРУГИЕ ТЕЛА И ДУШИ».
Эта заноза глубоко в нее проникла.
«Как это меня сделали такой уязвимой?»
Ответ выпрыгнул из ее сознания: «Манифест Атридесов!»
«Его составление слов под длительным руководством Таразы открыло брешь внутри меня».
Не могло ли это быть целью Таразы: сделать Одрейд уязвимой? Откуда могла Тараза знать, что будет найдено здесь, на Ракисе? Верховная Мать не однажды демонстрировала, что не только сама не обладает провидческими способностями, но и избегает этого таланта в других. В редких случаях, когда Тараза поневоле обращалась к Одрейд ради этого ее таланта, привычному глазу любой Сестры было заметно ее нежелание.
«И все же она сделала меня уязвимой».
Была ли это случайность?
Одрейд быстро произнесла про себя литанию против страха, всего лишь за несколько долей секунды, но за это время Вафф пришел к решению.
— Вы бы нам это навязали, — сказал он. — Но вы не знаете, какие силы есть у нас в запасе на такой момент, — он приподнял свои рукава, чтобы показать то место, в котором были спрятаны дротики — это всего лишь детские игрушки по сравнению с нашим настоящим оружием.
— Орден никогда в этом не сомневался, — заключила Одрейд.
— Между нами возможен вооруженный конфликт? — спросил он.
— Выбор за вами, — дала ответ Одрейд.
— Почему вы провоцируете нас на применение силы?
— Есть те, кто был бы очень счастлив увидеть, как Бене Джессерит и Бене Тлейлакс вцепятся друг другу в глотку, — ответила Одрейд. — Наши враги будут счастливы вмешаться в это, чтобы подобрать все кусочки, после того как мы достаточно ослабим друг друга.
— Ты приводишь довод за доводом, но не предоставляешь моему народу возможностей для переговоров! Возможно, твоя Верховная Мать не дала тебе полномочий вести переговоры!
До чего же соблазнительно было вернуть все назад, в руки Таразы, — именно так, как того хочет Тараза. Одрейд взглянула на Сестер-охранниц. Их лица — это маски, за которыми ничего не угадаешь. Что они на самом деле знают? Поймут ли они, если она пойдет наперекор распоряжениям Таразы?
— Есть ли у тебя такие полномочия? — настаивал Вафф.
«Благородная цель, — подумала Одрейд. — Наверняка Золотая Тропа Тирана демонстрирует по меньшей мере одно качество такой цели».
Одрейд решила прибегнуть к творчеству, создающему правду.
— У меня есть такие полномочия, — ответила она.
Высказанные вслух эти слова стали правдой. Приняв такие полномочия, она сделала для Таразы невозможным отрицать их. Одрейд понимала, конечно, что ее собственные высказывания заставляют идти курсом, отклоняющимся от последовательных шагов задумки Таразы.
«Независимые действия». Это было то самое, чего она ждала от Альбертуса.
«Но я сейчас на сцене, и я знаю, что нужно».
Одрейд посмотрела на Сестер-охранниц.
— Останьтесь здесь, пожалуйста, и последите, чтобы нас не тревожили, — сказала она Ваффу. — Мы может с тем же успехом устроиться поудобнее, — она указала на два песьих кресла, стоящих под прямым углом друг к другу в разных концах комнаты.
Одрейд подождала, пока он не усядется, перед те как продолжить разговор.
— Между нами сейчас требуется степень доверия, которую дипломаты редко себе позволяют. Слишком много сейчас лежит на весах, чтобы мы вдавались в поверхностные увертки.
Вафф странно на нее взглянул и сказал:
— Мы знаем, что раскол проник до самых высших ваших советов. Кое-кто осторожненько к нам подъезжал. Не часть ли этого твоя…
— Я верна Ордену, — сказала она, — даже те, кто заигрывал с вами, не имеют другой верности.
— Это еще одна уловка…
— Никаких уловок нет!
— Бене Джессерит без уловок никуда, — обвинил он.
— Чего, исходящего от нас, вы боитесь? Назови это.
— Может быть, я узнал от тебя очень много, чтобы вы позволили мне остаться в живых.
— Не могу ли я сказать то же самое о тебе? — спросила она. — Кто еще знает о нашем тайном сродстве? Здесь с тобой говорит не женщина повинды!
Она не без тайного страха осмелилась употребить это слово, но эффект его не мог быть более открытым. Вафф был потрясен. Ему понадобилась длительная пауза, чтобы оправиться. Сомнения, однако, оставались, потому что она в нем их посеяла.