Еретики Дюны
Шрифт:
— Почему ты не сказала всего этого с самого начала? — спросил он.
«Я должна проявлять величайшую осторожность», — предостерегла себя Тараза. За словами и поведением Ваффа открывалось такое, что требовало внимательного рассмотрения.
— В общении между нами не утаивалось бы меньше, говори мы более открыто, — сказала она. — Ведь даже будучи откровенными, мы пользовались бы лишь словами.
Вафф изучал ее лицо, стремясь прочесть за этой бене-джессеритской маской какое-нибудь подтверждение истинности слов и поведения. Она повинда, напомнил он себе.
Повинде никогда нельзя доверять… но если она разделяет Великую Веру…
— Разве Господь не послал своего Пророка на Ракис, чтобы там испытывать нас и учить нас? — задал он вопрос.
Тараза глубоко погрузилась в свои Иные Памяти. «Пророк на Ракисе? Муад Диб? Нет… это не сходится с верованиями ни суфиев, ни дзенсуннитов… Тиран!»
Она плотно сжала губы, превратившиеся в суровую линию.
— То, что нельзя контролировать, ты должен принять, — отметила она.
— Поскольку, наверняка, это есть деяние Божье, — откликнулся Вафф.
Тараза достаточно видела и слышала. Защитная Миссионерия снабдила ее знаниями о всех известных религиях. Другие Памяти подкрепляли это знание. Она ощутила великую необходимость безопасно выбраться из этого помещения. Надо предостеречь Одрейд!
— Можно мне сделать предложение? — спросила Тараза.
Вафф вежливо кивнул.
— Возможно, мы заложили здесь более крепкие узы, чем воображали, — сказала она. — Я предлагаю тебе гостеприимство нашего Оплота на Ракисе и услуги нашей тамошней Настоятельницы.
— Она Атридес? — спросил Вафф.
— Нет, — солгала Тараза. — Но я, безусловно, подготовлю Выводящих Матерей для твоих нужд.
— А я соберу все, что вы требуете в уплату, — сказал он. — Почему сделка будет совершена на Ракисе?
— Разве это не подходящее место? — спросила она. — Что может быть лживого в доме Пророка?
Вафф откинулся в своем кресле, его руки расслабились на коленях. Тараза, конечно, знает все надлежащие ответы. Это было откровение, которого он не ждал.
Тараза встала.
— Каждый из нас лично прислушивается к Богу, — сказала она.
«И все вместе в Кехле», — подумал он. Он посмотрел на нее, напоминая себе, что она повинда. Никому из них не нужно доверять. Осторожность! Эта женщина, в конце концов, мегера Бене Джессерит. Известно, что они создают религии ради своих собственных целей. Повинда.
Тараза подошла ко входному люку, открыла его и подала свой сигнал безопасности. Она снова обернулась к Ваффу, который неподвижно сидел в своем кресле. «Он не проник в наш подлинный замысел, — думала она. — Те, кого мы пошлем к нему, должны быть отобраны очень тщательно. Он никогда не должен заподозрить, что является частью нашей наживки».
Вафф бросил взгляд на нее. Его крохотное личико было спокойно.
«До чего же безмятежным он выглядит, — подумала она. — Но и его можно поймать в ловушку! Союз между Орденом и Тлейлаксом сулит такие новые притягательные возможности. Но на наших условиях!»
— До Ракиса, — сказала она.
Разве социальные наследия ушли вовне с Рассеянием? Мы слишком хорошо знаем эти времена. Мы знаем и умственное, и физическое положение дел. Затерянные унесли с собой мышление, замкнутое, в основном, на людской силе и подручной технике. У них была отчаянная нужда в расширении пространства, порождаемая мифом о Свободе. Большая часть так и не усвоила более глубокий урок Тирана, что насилие налагает свои собственные ограничения. Рассеяние было диким и беспорядочным движением, истолковываемым как экспансия. Его погоняющим бичом был глубинный страх часто бессознательный перед застоем и смертью.
Рассеяние: Анализы Бене Джессерит
Одрейд лежала, вытянувшись на боку во весь рост на выступе эркерного окна, ее щека легко касалась теплого плаза, через который она видела Великую Площадь Кина. Она опиралась спиной на красную подушку, пахнувшую меланжем, точно так же, как пахли здесь на Ракисе, многие вещи. Позади нее были три комнаты, небольшие, но удобные и достаточно удаленные и от Храма, и от Оплота Бене Джессерит. Их переезд в это здание — одно из условий, на которых было заключено соглашение между Орденом и жрецами.
— Шиана должна более надежно охраняться, — настаивала Одрейд.
— Она не останется на попечении только Ордена! — возражал Туек.
— И не на попечении только жрецов, — возразила Одрейд.
Шестью этажами ниже эркерного окна Одрейд распростерся огромный базар, беспорядочным лабиринтом расползавшийся во все стороны, заполняя почти полностью Великую Площадь. Серебристо-желтый свет заходящего солнца омывал эту сцену сверканием, подчеркивая яркие краски торговых навесов, отбрасывая длинные тени по неровной земле. Его лучи зажигали воздух свечением там, где рассеянные кучки людей теснились около заплатанных зонтиков или товаров барахолки.
Великая Площадь не была правильным квадратом. Базар, занимавший ее, уходил на полный километр вдаль от Одрейд и более чем вдвое влево и вправо от нее — огромных размеров прямоугольник утрамбованной земли и древних камней, превращавшихся в едкую жгучую пыль под ногами дневных покупателей, пренебрегавших ужасной жарой в надежде купить повыгодней.
По мере приближения вечера базар все больше оживлялся, людей стекалось очень много, пульс их движения становился учащеннее, лихорадочнее.
Одрейд изогнула голову, стараясь увидеть, что происходит совсем близко к зданию. Кое-кто из торговцев, обосновавшихся под ее окном, расходились по ближайшим кварталам. Они скоро вернутся — после трапезы и короткой сиесты, готовые извлечь пользу из тех драгоценных часов, когда люди выходят на открытый воздух и можно спокойно дышать, не обжигая глотки.
Шиана опаздывает, отметила Одрейд. Жрецы не осмелятся задержать ее намного. Они теперь будут отчаянно работать, выпаливая в нее вопросами, увещевая ее помнить, что она — собственная посланница Бога к его Церкви. Будут напоминать Шиане о многих высосанных из пальца обязательствах верности, которые Одрейд необходимо выведать у Шианы, чтобы выставить в смешном виде и показать всю вздорность и неприглядность.
Одрейд изогнула спину и безмолвно выполняла минуту маленькие упражнения, чтобы снять напряжение. Она позволяла себе испытывать симпатию к Шиане. Мысли девушки как раз сейчас хаотичны. Шиана знает мало или вообще ничего о том, что ждет ее, когда она полностью станет ученицей Преподобной Матери. Безусловно, этот юный ум захламлен мифами и другой ерундой.