Еретики Дюны

Герберт Фрэнк Патрик

— Тогда ждите меня здесь! Это приказ!

Луцилла услышала резкий звук, исходящий от одеяний Шванги, когда Преподобная мать удалялась.

«Очень слабый эмоциональный контроль, — подумала Луцилла. Так же тревожило и открывшееся в Теге: — Он сделал это для меня!» Тег вывел Преподобную Мать из равновесия.

Дверь перед Данканом раскрылась. Там стоял Тег, одну руку держа на задвижке двери.

— Быстро! — проговорил он. — Мы должны убраться из Оплота до того, как она вернется.

— Из Оплота? — Луцилла не скрывала своего удивления.

— Быстро, я говорю! Патрин приготовил путь для нас.

— Но я должна…

— Ничего ты не должна! Ступай так, как есть. Следуй за мной, или мы заставим тебя идти с нами.

— Ты на самом деле считаешь, что мы сможем… — Луцилла осеклась. Сейчас перед ней стоял новый Тег, и она знала, что он не станет угрожать просто так, если только он не действительно готов на руках вынести ее отсюда. — Отлично, — сказала она, взяла Данкана за руку и последовала за Тегом из его апартаментов.

Патрин стоял в коридоре и смотрел направо.

— Она ушла, — доложил старик. Он поглядел на Тега. — Ты знаешь, что делать башар?

— Пат!

Луцилла никогда прежде не слышала, чтобы Тег называл своего денщика уменьшительным именем.

Патрин ухмыльнулся, растянул в улыбке рот.

— Извини, башар. Возбуждение, знаешь ли. Тогда все это оставляю на тебя. У меня есть своя роль, я должен ее сыграть.

Тег велел Луцилле и Данкану следовать за ним по коридору направо. Она повиновалась и услышала, что Тег идет прямо по пятам за ней. Рука Данкана в ее руке вспотела. Он вырвался и зашагал рядом с ней, не оглядываясь.

Суспензорный спуск в конце коридора охраняли двое личных людей Тега. Он кивнул им.

— Больше никого не пропускать.

— Есть, башар, — был ответ.

Входя в спуск вместе с Данканом и Тегом, Луцилла поняла, что она выбрала сторону в этом споре, подоплеку которого до сих пор так и не выяснила. Она воспринимала движение политики Ордена, как поток воды, затопляющий все вокруг нее. Обычно движение оставалось мягкой волной, омывающей берег, но сейчас она ощущала огромный гибельный поток, готовившийся обрушить на нее свои валы.

Данкан заговорил, когда они спускались в сортировочную камеру южного дзота.

— Нам необходимо вооружиться, — сказал он.

— Мы вооружимся очень скоро, — ответил Тег. — И, думаю, ты будешь готов убить любого, кто захочет нас остановить.

Знаменательно вот что: ни одну женщину Бене Тлейлакса никогда не видели вне убежища их родных планет. Лицевые Танцоры, способные преображаться в женщин, в этом анализе не рассматриваются; от них нельзя получить потомство. Тлейлаксанцы прячут своих женщин подальше от нас. Таково первое умозаключение. Наверняка при этом тлейлаксанцы делают это, чтобы сохранить в тайне свои самые сокровенные секреты.

Анализы Бене Джессерит: код архива КХОАМ99…041

— Вот мы и встретились, — сказала Тараза.

Она окинула взглядом два метра пустого пространства между ее креслом и креслом Тилвита Ваффа. Личные аналитики заверили ее, что этот человек действительно является тлейлаксанским Господином Господинов. До чего же эльфоподобная фигурка, чтобы обладать такой огромной властью! Предубеждения насчет внешности должны быть здесь отброшены, сказала она самой себе.

— Некоторые не поверили бы, что это возможно, — произнес Вафф.

У него попискивающий голосок, заметила Тараза, и это тоже надо мерить другими мерками.

Они сидели на нейтральной территории не-корабля Космического Союза, мониторы Бене Джессерит и Тлейлакса облепили корпус космического корабля как хищные птицы — труп крупного животного. Союз был слишком озабочен тем, чтобы умилостивить Бене Джессерит.

«Вы заплатите».

Союз понял. Они уже и раньше платили сполна. Небольшая овальная каюта, в которой они встретились, была обита медными панелями, непроницаемыми для шпионажа. Тараза ни на минуту в это не верила. Она считала также, что узы между Союзом и Тлейлаксом, выкованные меланжем, до сих пор не закреплены на сто процентов.

Вафф и не пытался заблуждаться насчет Таразы. Это женщина намного опасней любой Преподобной Черницы. Если он убьет Таразу, она тут же будет заменена кем-нибудь столь же опасным, кем-то, кто до последней капли будет владеть всей существенной информацией, которой обладает нынешняя Верховная Мать.

— Мы находим ваших новых Лицевых Танцоров очень занятными, — сказала Тараза.

Вафф улыбнулся непроизвольно. Да, значительно, значительно опасней Преподобных Черниц, которые до сих пор даже не обвинили тлейлаксанцев в потере целого не-корабля.

Тараза посмотрела на небольшие двухсторонние цифровые часы на низеньком боковом столике справа от нее, стоявшие так, что циферблаты были хорошо видны каждому из них. На стороне, повернутой к Ваффу, шло его, тлейлаксанское планетное время. Она заметила, что оба счетчика внутреннего времени находятся в пределах десяти секунд синхронизации от условного полдня. Это была одна из учтивостей этой встречи, когда даже расположение и расстояние между креслами специально оговаривали.

Они были в одиночестве в овальной каюте, приблизительно шести метров в длину и наполовину меньше в ширину. Они занимали одинаковые подвесные кресла из дерева, собранного на колышках, обтянутых оранжевой тканью. Помимо кресел, в каюте был лишь боковой столик с часами. У столика тонкая черная крышка, сделанная из плаза, и три тоненьких деревянных ножки. Каждого из участников этой встречи тщательно досмотрели снуперами. У каждого было по три личных охранника за единственным входным люком в каюту. Тараза не думала, что тлейлаксанцы осмелятся на подмену Лицевыми Танцорами, но при существующих обстоятельствах!

«ВЫ ЗАПЛАТИТЕ».

Тлейлаксанцы также отдавали себе полный отчет в своей уязвимости, особенно теперь, когда им известно, что Преподобные Матери могут спокойно выявлять их новых Лицевых Танцоров.

Вафф откашлялся.

— Я не ожидаю, что мы достигнем соглашения, — отметил он.

— Тогда зачем ты прибыл?

— Я хочу получить объяснение посланию, которое отправлено вами из вашего Оплота на Ракисе. За что, по-вашему, мы должны заплатить?

— Очень прошу тебя, Вафф, брось в этой комнате свое дурацкое притворство. Существуют факты, известные нам обоим, и от них никуда не денешься.