Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

Ханна Софи

– Не стоит винить себя, мистер Негус, – сказал Пуаро. – Не вы были причиной смерти вашего брата.

– Я никак не мог отделаться от мысли… что-то ужасное случилось с ним в той деревне. А о таких вещах стараешься обычно не говорить и не думать. – Генри Негус вздохнул. – По крайней мере, Ричард точно не хотел об этом говорить, так что и я постепенно стал держаться такого же мнения. Понимаете, из нас двоих он пользовался наибольшим авторитетом – он ведь был старшим. Его все уважали. У него был великолепный ум.

– Вот как? – Пуаро ласково улыбнулся.

– О, никто не был так внимателен к деталям, как Ричард, до того как он опустился. До этого он был дотошен во всем. Ему можно

было поручить что угодно – все так и поступали. Вот почему он пользовался таким успехом как юрист – пока все не пошло не так. Я всегда верил, что настанет день, и он поправится. Когда несколько месяцев тому назад Ричард немного оживился, я подумал: «Наконец-то к нему возвращается вкус к жизни». Я надеялся, что он возьмется за дела раньше, чем проживет все свои деньги до последнего пенни…

– Мистер Негус, нельзя ли немного подробнее? – вежливо, но настойчиво проговорил Пуаро. – Ваш брат не сразу начал работать, когда переехал в ваш дом?

– Нет. Вернувшись в Девон, Ричард оставил в прошлом не только Иду Грэнсбери и Грейт-Холлинг, но и свою профессию. Вместо того чтобы открыть адвокатскую контору, он заперся у себя в комнате и начал пить.

– А. В этом смысле опустился?

– Да, – сказал Негус. – Тот Ричард, который приехал в мой дом, совсем не походил на того Ричарда, которого я знал прежде. Этот был угрюмым и кислым. Казалось, он окружил себя высокой стеной. Он никогда не выходил из дома – ни с кем не беседовал, никому не писал, сам не получал писем. Только читал книги и смотрел перед собой в одну точку, вот и все. Он отказывался ходить в церковь и не отступал от этого правила никогда, даже чтобы сделать приятное моей жене. Однажды – он тогда прожил у нас около года – я нашел Библию на верхней ступеньке лестницы у его комнаты. Раньше она лежала в ящике прикроватного столика в спальне, которую мы отдали ему. Я пытался вернуть ее туда, но Ричард ясно дал понять, что не желает иметь ее у себя в комнате. Должен признаться, что после того случая я даже посоветовался с женой, не стоит ли нам… попросить его подыскать себе другой дом. С ним стало тяжело жить. Но Клара – моя жена – не хотела и слышать об этом. «Семья есть семья, – сказала она мне тогда. – У Ричарда нет никого, кроме нас. Родственников на улицу не выгоняют». Конечно, она была права.

– Вы упоминали, что ваш брат тратил много денег? – спросил я.

– Да. Мы оба получили очень приличное наследство. – Генри Негус покачал головой. – Разве мог я когда-нибудь подумать, что мой ответственный старший брат Ричард станет проматывать свое состояние, швыряя деньги направо и налево, без единой мысли о будущем… но именно так он и поступал. Казалось, он принял решение превратить все, что оставил ему отец, в спиртное и залить его себе в глотку. Я начал бояться, что его ждут нищета и болезнь. Иногда я не спал ночами, все лежал и думал о том, какой ужасный конец ему предстоит. Но убийство – нет, никогда. Вот уж что никогда не приходило мне в голову, так это что его убьют, хотя, возможно, напрасно.

Пуаро взглянул на него, мгновенно насторожившись.

– Почему же напрасно, месье? Мало кто из людей полагает, что их родственников ждет насильственная смерть. И в большинстве случаев абсолютно оправданно.

Генри Негус немного задумался над ответом. Наконец он сказал:

– Было бы выдумкой с моей стороны утверждать, что Ричард знал о том, что его убьют, ибо кто может это знать? Но с того самого дня, как он переехал в мой дом, его отличала сумрачная манера поведения, словно он был обречен на смерть и его жизнь уже кончилась. Описать точнее я не могу.

– Однако вы упоминали, что он, гм, оживился в последние месяцы перед смертью?

– Да.

Моя жена тоже это заметила. Она хотела, чтобы я поговорил с ним об этом по душам – женщины ведь всегда так поступают, верно? – но я знал, что Ричарда не обрадует такое вторжение в его жизнь.

– Он казался счастливым? – спросил Пуаро.

– Хотелось бы мне сказать да, месье Пуаро. Если бы я был уверен, что в последние месяцы перед смертью он испытал счастье, которого был лишен до этого годами, это было бы для меня большим утешением. Но нет, дело было не в счастье. Больше похоже на то, как будто он что-то задумал. Как будто после многих лет бесцельного существования у него вдруг снова появилась цель. По крайней мере, таково было мое впечатление, хотя я ничего не знаю о характере этой цели.

– И все же вы уверены, что эта перемена вам не померещилась?

– Да, уверен. Она проявлялась разнообразно. Ричард стал чаще спускаться по утрам к завтраку. В нем снова появились энергия и сила. Улучшилось его гигиеническое поведение. Но заметнее всего было то, что он перестал пить. Сказать вам не могу, до чего я радовался одному этому обстоятельству. Мы с женой молились, чтобы он преуспел в своем начинании, в чем бы оно ни заключалась, надеясь, что тогда проклятие Грейт-Холлинга спадет с него и его жизнь снова станет плодотворной.

– Проклятие, месье? Вы верите в то, что эта деревня проклята?

Лицо Генри Негуса залилось краской.

– Нет, конечно же нет. Подобных вещей не существует, не так ли? Это слова моей жены. Видите ли, не зная в точности, что там случилась, она навоображала себе невесть что, какое-то проклятие, которое разрушило помолвку Ричарда, заставило его бежать из деревни, и все на основании одного-единственного факта, который известен ей о Грейт-Холлинге.

– Какого факта? – спросил я.

– О! – Генри Негус, похоже, удивился. Потом сказал: – Нет, вряд ли вы об этом знаете. Да и зачем это вам? Ужасная трагедия местного приходского священника и его жены. Ричард написал нам о ней за несколько месяцев до того, как покинул деревню, – сказал Генри. – Они умерли через несколько часов один после другого.

– Вот как? И что же стало причиной их смерти? – спросил Пуаро.

– Не знаю. Ричард не упомянул об этом в своем письме, если, конечно, сам знал. Написал только, что это была страшная трагедия. Вообще-то я пытался расспросить его об этом позднее, но он только рыкнул на меня, и я, к сожалению, так ничего и не узнал. Думаю, он был слишком погружен в свои несчастья, чтобы обсуждать чужие.

Глава 8

Приведение мыслей в порядок

– Или же, – говорил Пуаро, когда мы полчаса спустя торопливо шагали из «Плезантс» по направлению к нашему пансиону, – все эти несчастные события, произошедшие шестнадцать лет тому назад, как-то связаны: трагическая судьба викария и его жены, внезапный обрыв Ричардом Негусом помолвки с Идой Грэнсбери, столь же внезапная ненависть к обитателям Грейт-Холлинга и решение вернуться в Девон, где он превратился в бездельника, спивающегося в доме брата!

– Думаете, Ричард Негус пристрастился к бутылке из-за смерти викария? – сказал я. – Конечно, соблазнительно увязать все события в один узел, но не вернее ли предполагать, что одно и другое никак не связаны?

– Нет, я бы так не сказал. – Пуаро бросил на меня острый взгляд. – Глубже дышите свежим воздухом этого прекрасного зимнего дня, Кэтчпул. Возможно, это обеспечит усиленный приток кислорода к вашим маленьким серым клеточкам. Ну же, наберите воздуха в легкие, друг мой.

Потакая ему, я сделал, как он велел. Хотя я все равно дышал, так что это было глупо.