Ермак: Начало. Телохранитель. Личник
Шрифт:
Поужинали, Шило со своей тройкой и присоединившийся к ним Дан пошли менять третью тройку Шаха и Тура, которые все это время стояли в дозоре, метрах в десяти-двадцати по периметру от нашей стоянки по одному на все четыре стороны света. Сменившаяся четверка также поужинала, и мы всемером завалились спать. Несмотря на заверения, которые дал казачатам, ночью я вставал два раза. Проверял посты. Часовые несли службу бдительно. Крепко заснул только под утро.
Утром, еще в сумерках, подъем. Заморозка не было, но роса легла сильная, поэтому те, кто не в дозоре, совершили небольшую разминку, потом разогрели остатки вчерашнего кулеша и вскипятили чай. Завтрак, смена дозора. Пока те завтракали, оседлали и
Еще солнце полностью не взошло, а наша засада уже была готова. Окопы вырыты, замаскированы, казачата в них разместились. Им теперь в течение часа ждать и мысленно отрабатывать огонь по противнику в своем секторе обстрела. Не завидую им. Их ожидает долгий мандраж перед первым боем. Лишь бы не перегорели.
Я в последний раз оглянулся назад, сканируя взглядом затаившихся в окопах казачат. Даже зная, где они находятся, рассмотреть что-либо было невозможно.
«Если все удачно сложится, – подумал я, – то на выходе получим писец врагам и их отчизне, а мы все в белом и на коне. Тьфу-тьфу через оба плеча, чтобы не сглазить».
Дав шенкелей Чалому, двинулся за Лисом и Лешим. Минут через двадцать, пройдя на лошадях около двух верст неторопливым шагом, остановились перед поворотом тропинки и спешились.
– Через двести метров за поворотом, – начал я последний инструктаж и постановку боевой задачи перед боем, – лежки дозорных хунхузов, справа и слева от тропы. Леший, ты с лошадьми остаешься здесь, мы с Лисом через лес по дуге заходим в тыл дозорным и берем их в ножи. Надеюсь, Лис, тренировки, как снимать часовых, когда они стоят на посту или сидят, не забыл?
– Не забыл, Ермак, – ответил Лис, покусывая от волнения нижнюю губу.
– Не трусись, Лис. Я знаю, ты все сделаешь нормально. На тренировках ты часовых снимал лучше всех. А то, что будешь убивать человека… Когда-то все равно придется начинать. – Я сделал паузу, а потом продолжил: – Может быть, именно этот хунхуз, которому ты глотку перережешь, насиловал девчонку, и именно под ним она умерла. В общем, убей эту скотину.
От моих слов в глазах Ромки Селеверстова стало разгораться пламя ненависти, да и Вовка Лесков, который смотрел в сторону лагеря хунхузов, вслушиваясь в лес, непроизвольно сжал рукоятку кинжала, висящего на его поясе, так что костяшки побелели.
– Как снимаем часовых, выходим на тропу, – продолжил я. – Леший, шагом доводишь нам лошадей. Потом уступом на рысях скачем к лагерю хунхузов, я первый, второй Леший, третий Лис. Останавливаемся на тропе перед поляной, не перекрывая друг другу сектор обстрела. Лис, стреляешь первый, тут же разворот и наметом назад к броду. Леший, стреляешь вторым и за Лисом. Я вас прикрываю со своей восьмизарядкой. Переходим брод, лошадей чуть дальше в лес, и возвращаемся в свои окопы. Думаю, разрыв по времени в две-три минуты будет. Должны успеть, а дальше работаем по плану действий в засаде. Вопросы?
Лис и Леший отрицательно мотнули головой.
– Тогда действуем.
Глава 15
Большая победа
Засада удалась. Как и планировали, дозорных сняли чисто и без шума. Ромке только пришлось пощечин надавать, чтобы он пришел в себя, пока Леший подгонял к нам коней. Потом поляна с базой хунхузов. Почти одновременные выстрелы Лиса и Лешего. Попали оба. А я все ждал и искал главаря хунхузов. Чуйка просто орала, что его надо убить. Наконец через растянувшееся, казалось, как бесконечность время, а на самом деле от силы через три-пять секунд после первых выстрелов, он вышел из самого большого шалаша. Мне показалось, что мы даже успели встретиться взглядами, и вожак бандитов усмехнулся, глядя в прорезь целика моей винтовки. Выстрел. Я одними ногами развернул Чалого, одновременно перезаряжая винтовку, дал шенкеля и, громко свистнув, рванул с места галопом по тропе догонять Лиса и Лешего.
Проскакав метров триста, оглянулся назад. За мной метрах в двухстах охлюпкой скакало только два хунхуза, причем только у одного в руках была винтовка, а чем был вооружен второй, я рассмотреть не смог. Леший и Лис скакали метрах в пятидесяти впереди меня. Не воспользоваться такой ситуацией было бы грех, тем более высоко над головой пропела вражеская пуля. Развернувшись через левое плечо в седле назад, я вскинул винтовку и поймал в прицел фигурку хунхуза, который перезаряжал карабин. Выстрел. Черт! Промах. Перезарядка. Свист хунхузской пули, звук ее удара в дерево.
Чуть сбавив скорость галопа Чалого, вновь поворачиваюсь назад. Приклад в плечо, прицел, выстрел. Хунхуза выносит из седла. Теперь можно особо не торопиться. Перезарядка. Останавливаю Чалого, разворачиваюсь и вижу попытку второго хунхуза развернуть своего коня. Выстрел. Преследователей на тропе метров на пятьсот назад не видно, да пока и не слышно. Вновь развернув Чалого, бросаюсь догонять ребят.
Времени перейти ручей, загнать в лес лошадей и залечь в окопы нам троим хватило с избытком. Оставалось только ждать погони. Моя детвора, слава богу, ненужной самодеятельности не проявила. Как лежала тихо в окопах, так и продолжала лежать. Никто не высунулся, пока мы форсировали водную преграду и штурмовали песок выхода из седловины ручья. Когда мы залегли в свои окопы, старшие фланговых групп Шах и Тур криком гагары сообщили, что у них все в норме. Молодцы. Для молодого, не имеющего пока реального боевого опыта бойца дисциплина в таких ситуациях куда важнее умений, которые с опытом придут. Еще один плюс ребятам.
Хунхузы появились минут через десять после того, как мы залегли в окопах. Долго, однако, собирались. К броду они подскакали плотной толпой и в таком же беспорядке стали спускаться к ручью. На том берегу осталось трое бандитов, один из которых стал что-то кричать и размахивать плеткой.
«Это мой клиент, – подумал я, беря его на прицел. – Начальников, которые могут привести эту толпу в порядок и дисциплину, нам не надо». Дождавшись залпа фланговых групп засады, перед которыми хунхузы были как на блюдечке, я мягко потянул спуск. Выстрел, и нового командира вынесло из седла с разбитой головой. Перезарядка. И вижу, что для меня целей больше нет. Оставшихся двух разбойников на том берегу сняли Лис и Леший, а из седловины ни на наш берег, ни назад никто выбираться не хочет. Фланговые группы продолжают вести одиночный огонь, но для нас целей нет. Низ седловины, где скопились хунхузы, мы не простреливаем. Ждем. Еще несколько выстрелов, и тишина. Сигнал Шаха криком-писком енотовидной собаки: «Все закончено!»
Я встал из окопа и добил патроном магазин винтовки. Прикрепил к винтовке штык-тесак, прикупленный еще во время зимней поездки в Благовещенск. Дослал девятый патрон в ствол. Предстояла зачистка поля боя. Грязная, но если хочешь выжить, необходимая процедура на войне. «Не выстрелит в спину только мертвый». Данному постулату боевых действий очень быстро обучались молодые бойцы-интернационалисты в Афганистане. Оставил за спиной живого духа, а иногда обычного бача (мальчика) – стал трупом. А какой лучший способ узнать, мертвый или живой противник? Правильно, лучшее доказательство смерти противника – твоя пуля, пробившая его череп, либо штык в сердце.