Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция
Шрифт:
Обойдя дозорных, убедился, что они все мертвы. Подобрав шашку и вернув её в ножны, занялся трофеями. Выстрелы могли услышать у второго моста, а пять вёрст галопом – это десять минут. Ну, в темноте побольше будет. Минут пятнадцать, а то и все двадцать у меня есть.
Первым делом осмотрел револьвер, из которого в меня китаец стрелял. «Смит-Вессон» под русский патрон, вернее всего, трофей. Не положено по штату такое оружие китайскому всаднику, даже если он и старший урядник. Не помню, как по-китайски его звание звучит. В перемётных сумках моего несостоявшегося убийцы кроме мешочка с парой десятков патронов для револьвера нашлись три
Из пяти карабинов «Маузер 98» отобрал один поновее и почище. Переснарядил магазин отобранными из собранной кучи более или менее нормальными патронами, ещё десяток ссыпал в карман. Обшмонал трупы и их перемётные сумки. Ничего интересного не нашёл, кроме консервов и галет. И, о счастье, в одной из сумок обнаружил пару нулевых портянок, которые тут же намотал, выкинув старые. С трудом натянул ещё сырые сапоги.
Для передвижения выбрал двух меринов, помоложе, повыше и покрепче на вид. Подтянул на них подпруги, вставил удила. На основного водрузил перемётные сумки урядника и его же почти полную флягу с подсоленной водой. Сунул за ремень револьвер, кобуры для него не подходили. Маузер повесил на луку седла, стволом вниз, перед этим загнав патрон в ствол.
Привязал повод заводной к седлу, взлетев в которое, неспешной рысью двинулся на северо-восток. Через каждые пять минут останавливался и прислушивался. Пару раз даже спускался с седла и приникал к земле. Слава богу, погони не было. Отъехав от моста версты на четыре, остановился в небольшом овраге, где наконец-то схомячил банку тушёнки с галетами, запил всё хорошо водой и отправился дальше.
По моим расчетам, скоро должна была появиться железная дорога. Темноту уже сменили предрассветные сумерки. Видимо, я немного не рассчитал с направлением и слишком взял на север. Ну, тем и лучше. Пересеку дорогу и пойду на восток, а потом – на юго-запад. Как заяц, сделаю петлю и зайду в Инкоу совсем с другой стороны, где меня никто точно не ждёт.
Но правильно пел в моём времени Владимир Семёнович Высоцкий:
Я уж решил: миновала беда И удалось отвертеться… Но с неба свалилась шальная звезда – Прямо под сердце.Вот и мне прилетело, правда, не под сердце. Только мысленно порадовался, какой я хитрый и обдурил преследователей, как из-под земли метрах в десяти от меня поднялась фигура с винтовкой в руках и раздался приказ по-китайски: «Стой! Стрелять буду!»
Не раздумывая, выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил, как привык – двойкой. Фигура согнулась и упала, а я дал шенкеля, пытаясь перевести коня в галоп, но мешалась заводная лошадь.
Чертыхнувшись, сунул револьвер за ремень, достал нож и, повернувшись назад, полоснул им по поводу. Один раз, второй. Успел вовремя. Буквально через несколько секунд раздались одиночные выстрелы, и я краем глаза увидел, как моя несостоявшаяся заводная лошадь упала, забившись в агонии на земле. Ещё выстрелы, уже более организованные, почти залпом, пули свистят совсем рядом. Пригнулся, сдавив бока лошади шенкелями, ускоряя её бег.
Ещё один недружный залп, но я уже оторвался метров на сто, и появилась надежда, что пуля минует меня. Так оно и произошло, только вот за мной устремилась погоня из семи всадников, которые явно не щадили лошадей, стремясь
Кое-как засунул, умудрившись не порезаться, нож в чехол, взял в руки винтовку. Как я уже убедился, мерин, доставшийся мне, был великолепно выезжен, и им можно было управлять ногами. Да и мешалась винтовка лошадке, когда висела на седле, сбивая с аллюра.
Через пару минут бешеной скачки показалось полотно железной дороги. Рисковать я не стал, перебрался через него шагом, при этом, обернувшись назад, успел сделать пару выстрелов и даже раз попасть. Один из преследователей вылетел из седла, как будто ему в грудь попали кувалдой. Осталось шесть неизвестных мне всадников в китайской форме, которые почему-то очень хотели меня убить. И разделяло нас уже меньше ста метров.
Спустившись с насыпи, вновь послал коня в галоп. Чуть отдалившись от полотна железной дороги, направил коня параллельно ей. Не знаю, сколько осталось до Инкоу, но перед ним обязательно должны быть наши посты у железной дороги, а то и путевая казарма Особого Заамурского пограничного округа.
Мой манёвр позволил преследователям сократить расстояние метров на десять, но тут им пришлось перебираться через железнодорожное полотно, чем они воспользовались, открыв огонь по мне. Опять свист пуль, а я, пригнувшись к шее моего коника, молил всех богов, чтобы он не споткнулся и чтобы кусочки свинца миновали меня.
Кто-то сверху мне точно покровительствовал, прошло уже около пяти минут скачек со стрельбой, а я всё ещё был цел, мало того, оторвался от преследователей метров на двести, и впереди уже можно было рассмотреть строения Инкоу. Ещё пять минут – и я буду у своих. Не рискнут же эти китайцы преследовать меня на глазах у русских солдат и пограничников.
Только об этом подумал, как нога моего скакуна, вернее всего, попала в какую-то нору или яму, и я ощутил восхитительное чувство полёта, за которым последовал страх перед падением и обиды от такой несправедливости. Все пули прошли мимо, а тут…
Удар о землю и процесс торможения получился ожидаемо болезненным. Винтовку-то я выпустил из рук, но шашка за спиной, пистолеты по бокам и револьвер за поясом синяков мне наставили дай боже после моих кувырканий. Подхватив выпавший револьвер и засунув его на место, захромал, постанывая при каждом шаге, не зная, какую ногу выбрать для хромоты, к винтовке, которую тут же взял в руки. Мой мерин бился на земле, пытаясь подняться на ноги.
Долго не раздумывая, выстрелил ему в голову, а после поспешил к застывшему средству моего передвижения, передёргивая затвор. Лёг, прикрывшись мёртвой тушей коня, выцелил вырвавшего вперёд преследователя. Мягко потянул спуск, выстрелил. Ещё одним всадником генерала Ли стало меньше.
Следующего на мушку. Выстрел. Мимо! Передёрнуть затвор. Застыл. Выстрел. Ещё минус один. Оставшиеся четверо преследователей парами начали расходиться в стороны, стреляя с седла в мою сторону. Причем довольно метко. Тело убитой лошади вздрогнуло два раза.
Ещё двоих я смог снять из винтовки, с оставшейся парой разбирался уже с помощью револьвера. Последний выстрел из него я сделал одновременно с последним оставшимся живым преследователем. Показавшееся неожиданно большим отверстие ствола перед глазами, хотя оно было метрах в пятнадцати от меня, я, вскидывающий руку, одновременно нажимая на спусковой крючок и приседая, потом яркая вспышка, удар по голове и темнота. Последняя мысль: «Я выстрелил…»