Эромахия. Демоны Игмора
Шрифт:
Баронет теперь оставался совершенно равнодушен к похвальбе капитана. Юноша сторонился всех и снова принялся точить обломанный клинок. По-прежнему безуспешно. Ридрих несколько раз заговаривал с родичем, надеялся раздуть ту искорку человечности, что мелькнула в глазах Отфрида, когда тот говорил о мести Осперу. Однако баронет оставался таким же неподатливым и неизменным, как его меч. Глядел холодно, отвечал односложно. Он стал еще более замкнутым, чем до сражения.
Тем временем Иргес капитулировал, в замок вступил королевский гарнизон, а самого сеньора пригласили сопровождать его величество в походе на столицу. Присутствие при дворе вовсе не напоминало положение заложника — скорее, господину Иргесу была оказана милость. Его величество был подчеркнуто благожелателен с «гостем», всячески демонстрировал приязнь… Вскоре роялисты оставили лагерь под стенами замка и двинулись на юг —
58
Идет молва по городам и набирает силу ( лат.).
Риллон по-прежнему ошивался при дворе, много пил во время застолий, без смущения хвастался подвигами (которые от пира к пиру становились все невероятнее). Время от времени капитан напоминал, что надеется на великую награду, сравнимую с его великими же заслугами.
Ридрих с тревогой поглядывал на кузена — как тот воспримет наглого выскочку? Отфрид лишь холодно улыбался да без устали терзал кургузый меч. Баронет извел бесчисленное количество точильных камней. Будь на его месте другой — наемники посмеялись бы, но рыжий юнец внушал сослуживцам такой ужас, что они сами разыскивали новые и новые оселки, где только удавалось, и вручали баронету. Не сами вручали — передавали через Ридриха. Лишь бы рыжий сидел над своей старой железякой и никого не трогал… Солдаты считали, что парень — кровожадный убийца и, поскольку отряду не приходится участвовать в схватках, может напасть на кого-то из своих. Возможно, их опасения не были совсем уж лишены основания…
А сражений и в самом деле не происходило на протяжении нескольких недель — провинции возвращались под власть короля большей частью мирно. Иногда вспыхивали стычки, в основном дрались кавалеристы авангарда. До серьезных боев дело не доходило — лигисты, те, что не желали раскаяться и принять прощение, предпочитали бегство.
Наконец войско достигло родных краев Отфрида и Ридриха. Впереди лежал Мерген. Стало известно — Оспер не желает покориться королю, он готовится защищаться. Как только Риллон принес эту весть, Отфрид оживился.
Когда передовые колонны королевской армии добрались к Мергену, город был готов к обороне. Под знамена Оспера сошлись множество лигистов — закоренелые мятежники и разбойники, запятнавшие себя преступлениями. В смутные времена таких всегда находится немало — они сотворили несчетное число беззаконий, пользуясь царящим в стране хаосом. А теперь, когда возвращались королевская власть и королевское правосудие, этим злодеям терять было нечего, и они собрались дать решительный бой роялистам. Граф, которому тоже не приходилось надеяться на пощаду, привлек на службу наемников, сражавшихся в прошлом году на стороне Лиги, и платил щедро. Теперь, когда предстояло драться за собственную жизнь, Оспер не экономил.
Кое-какие шансы у бунтовщиков в самом деле имелись: город был неплохо укреплен и в изобилии снабжен всем необходимым. Если удастся отстоять Мерген до зимы, то с холодами осада, вероятно, будет снята, тем временем на юге мятежники соберутся с силами, да и воспрянут духом, а граф Оспер станет признанным главой Лиги. Это значит — в будущем году новая кампания, новая кровь…
Понимали это и при дворе, потому к Мергену стягивались все верные его величеству войска. Бои начались еще на дальних подступах к городу — Оспер высылал против идущих с разных сторон роялистских отрядов дворянскую кавалерию. Для обороны стен всадники не так уж полезны, зато графу было выгодно как можно дольше оттягивать начало осады, потому конница Лиги действовала активно. Колонна, в которую входил отряд Риллона, двигалась к городу очень медленно, солдаты проходили в день не более десяти миль, поскольку каждые два-три часа вынуждены были отражать налет
Наконец к началу июля роялисты вышли к Мергену. Атаки конницы прекратились еще накануне, лигисты отступили. Теперь предстояло брать город. Наемники с тревогой разглядывали длинные серые стены и приземистые пузатые башни. Те, кто поопытнее, объясняли молодым товарищам, что для них штурм — особенно опасное дело, во время приступов пехота всегда несет большие потери, но и добыча может оказаться знатной. Отряду Риллона указали место против одной из башен и велели укрепиться на случай вылазки горожан. Наемники, разумеется, считали себя бывалыми вояками и презирали бюргеров, а потому никаких мер предосторожности принимать не стали.
Ночью солдаты Оспера, не зажигая факелов, одновременно открыли все ворота и тихо выступили из города. Кроме того, горожане сбросили со стен веревочные лестницы, спустились в ров и тихонько двинулись к позициям роялистов. Согласно плану графа, напасть планировалось одновременно по всему периметру. Замысел был хорош — люди короля, утомленные маршем, спали крепко. К тому же они еще не успели возвести собственные укрепления, так что в действиях мятежников имелся немалый резон.
К счастью для наемников, на преодоление стен и рва осажденным потребовалось довольно много времени — кавалеристы Лиги, первыми вышедшие из ворот, напали на роялистов гораздо раньше. Шум битвы, завязавшейся у ворот, разбудил солдат Риллона — и тут на них из темноты с воплями бросились мергенцы. Горожане были полны отваги, они твердо намеревались храбро защищать родной город, но как солдаты сильно уступали наемникам. Атаку бойцы Риллона отразили без особого труда и почти сразу обратили неприятеля в бегство. Преследовать убегающих запретил капитан — когда началась схватка, на городских стенах вспыхнули факелы, освещая выстроившихся за бруствером лучников. В лагере роялистов пылали палатки и фургоны, ночь сразу осветилась многочисленными огнями — стрелкам цели видны, как на ладони, приближаться к городским укреплениям сейчас было бы самоубийством. Когда к месту побоища подоспела королевская кавалерия, которую Мервэ благоразумно расположил во второй линии, нападение из города удалось отразить. Лигисты отступили, осаждающие разожгли костры перед своими позициями, а сами выстроились в полной готовности за цепочкой огней в темноте. Повторного нападения не последовало.
На следующий день мергенцы отдыхали после ночной вылазки, а роялисты начали возводить палисады и копать неглубокие рвы перед своими позициями. Началась правильная осада…
На четвертый день под стены Мергена прибыл король. Для его величества разбили огромный шатер алого цвета — настоящий дворец из яркой ткани. Ставку обнесли валом и частоколом, так что образовался лагерь в лагере — и довольно обширный. Разумеется, охраняли резиденцию монарха лучшие воины. Каждый вечер в шатре давали пир, а каждое утро его величество объезжал позиции. Граф Мервэ и другие военачальники показывали королю осадные сооружения, объясняли предназначение того или иного устройства.
Роялисты постепенно окружали осажденный город кольцом валов и палисадов. По мере того как к войску присоединялись новые отряды, позиции осаждающих расползались вдоль стен Мергена, вот-вот фланги должны были замкнуться и опоясать осажденных сплошным кольцом. Лигисты тоже не сидели сложа руки. Время от времени они устраивали вылазки, атаковали солдат, ведущих осадные работы, — и поспешно отступали, едва на помощь саперам приходила тяжелая кавалерия из лагеря. Такие налеты не могли удержать осаждающих, валы вокруг Мергена росли, а дощатые укрытия стрелков подбирались к стенам. Наконец расстояние между первой линией осады и городскими укреплениями сократилось до такой степени, что арбалетчики короля смогли начать обстрел бруствера крепости. Осажденные отвечали, но довольно вяло. Действия арбалетчиков не слишком волновали жителей Мергена, куда больше их пугали осадные машины.
Справа и слева от главной ставки возводились штурмовые башни — тяжелые, неуклюжие сооружения на массивных колесах. Первый этаж был оснащен тараном, второй и третий имели узкие бойницы в обращенном к городу фасе, они предназначались для стрелков. Верхнюю площадку также должны были занимать стрелки. Помимо этого, третий этаж, согласно расчетам королевских инженеров, приходился вровень с зубцами городской стены, а потому был снабжен своего рода воротами и подвесными мостками. Ветераны, разглядывая строящиеся громадины, утверждали, что башни не смогут приблизиться к стенам настолько, чтобы пустить в ход таран и мостки — помешают окружающие Мерген рвы. Следовательно, сперва придется сравнять дорогу, по которой пойдут башни, а это непростое дело.