Эромахия. Демоны Игмора
Шрифт:
Выждав несколько минут, чтобы дитя утешилось, Ридрих направился к лютнистке. Та уже начала наигрывать новую мелодию. В кружку полетела серебряная марка, женщина подняла глаза, огромные, черные. Ее лицо оказалось неестественно бледным, щеки впали, губы потрескались. Похоже, она тяжело больна. Ридрих разглядел, что пальцы лютнистки тонкие и грязные, ногти красивые, но она за ними не ухаживает. Зато лютня — чистенькая, блестит лаком, будто новая. Об инструменте хозяйка заботится.
— Если б малышка танцевала, тебе давали бы больше, — заметил Ридрих. Нужно с чего-то начать разговор.
— Ты? — Голос у женщины все тот же — тонкий, звонкий, но теперь звучит,
— Да… — Ридрих опустил глаза. — Иначе барон Игмор убил бы тебя.
— Я знаю. Но, может, так было бы лучше? — Женщина тоже уставилась в сторону, пальцы замерли, не доведя мелодии до конца. Лютню она держала очень бережно — такую чистенькую. Инструмент странно выделялся рядом с обтрепанными лохмотьями вдовы и ребенка. — Лучше для всех. Почему ты здесь?
— Я хотел его убить. Не вышло.
— Его нельзя убить.
— Почему?
— На нем ведь медальон? Маска демона с красными глазами?
— Откуда ты знаешь?
— Зигунд два месяца был комендантом в Игморе, он привез книги из замковой библиотеки.
— Зигунд — твой муж? Зеленый рыцарь? Он убил старого барона Фэдмара.
— Я знаю. Если хочешь, идем с нами, я живу за рынком. Прочтешь сам о проклятии Игморов. Ты умеешь читать? Книги до сих пор у меня.
— Ты хранишь книги?
Женщина пожала плечами:
— Это был последний подарок Зигунда.
— Habent sua fata libelli… [83] А лютня?
— Его первый подарок…
Женщина назвалась Ианной. Когда Ридрих произнес собственное имя, рассеянно кивнула. Потом нагнулась, закашлялась, отворачиваясь и заслоняя рот рукавом, сгребла монеты из кружки и поднялась:
— Идем!
Было похоже, что ее не слишком интересуют житейские мелочи. Раз Ридрих дал марку, на сегодня «работа» окончена, марки хватит надолго. Ианна отряхнула подол, девочка (пока шел разговор, она сидела и пристально разглядывала незнакомца) встала. Путь лежал через рыночную площадь. Первой шагала Ианна, она бережно прижимала к себе инструмент и разглядывала овощи, изредка останавливалась, спрашивала цену. Ридрих держался позади, постукивая посохом, а девочка (ее звали Лассой) семенила, вцепившись в мамину юбку, и поминутно оглядывалась на чужого дядю. Ридрих с трудом выдерживал взгляд малышки, ее глаза казались глубокими, будто два черных омута. Ласса не улыбалась.
83
Книги имеют свою судьбу ( лат.).
Ридрих заметил, что Ианна выбирает продукты подешевле, и осторожно положил тяжелую ладонь ей на плечо:
— Ты не будешь голодать и нуждаться. Я обещаю.
— У тебя много денег? — Ианна попыталась улыбнуться, но так и не смогла растянуть бледные потрескавшиеся губы.
— Пока есть.
— А после?
— Заработаю. — Ридрих пожал плечами. — И к тому же я всегда могу кого-нибудь ограбить. Это несложно.
Ианна снова попробовала улыбнуться, на этот раз более успешно, на скулах проступили красноватые пятна. Женщина снова закашлялась, привычно прикрыв рот рукавом.
— Мне осталось недолго, я знаю, — тихо бросила она, не глядя на спутника.
— Ты часто говоришь «я знаю», — заметил Ридрих.
— Я в самом деле знаю… но уже не смогу воспользоваться этим знанием. Я скоро… — Она покосилась на дочь и оборвала фразу. — Семя Игмора — яд. Но
— Ласса — его дочь?
— Или твоя.
Девочка выпустила материнскую юбку и взяла Ридриха за руку. Тонкие розовые пальчики облепили шершавую ладонь воина. Эрлайл неуверенно погладил пушистую макушку, но глянуть в черные омуты глаз Лассы не решился.
— Я буду заботиться о ней как о собственном ребенке, — промямлил он, и тут же сам почувствовал фальшь этих слов. — В конце концов, мы в родстве с Игморами… и… ну, в общем, в любом случае…
Ианна поглядела на него с интересом.
— Да, — припомнила она, — ты же Эрлайл. В родстве. Я знаю.
— Мой предок женился на баронессе Игмор, с тех пор в нашем роду иногда случается так, что человек болеет… вот как ты теперь. Да, верно! — И с жаром добавил: — Мой отец хворал, не мог ни есть, ни пить вволю, но жил как подобает воину и дворянину. И умер отнюдь не в собственной постели.
— Как он умер?
— Пал с мечом в руке, защищая замок от многочисленных врагов. Поверь, они дорого заплатили. А тем, кто уцелел, отомстил я.
— Отомстил, — неожиданно четко произнесла Ласса. Это было первое слово, сказанное девочкой вслух в присутствии Ридриха.
Ридрих сам купил еды. Ианна не возражала, глядела равнодушно, как нежданный гость тратит деньги. Потом привела в убогий домик на окраине, у самой городской стены. Путь к жилищу лютнистки проходил по кривому узкому переулку. Здесь улицы не были вымощены камнем, как в центре, а дома — убогие развалюхи. Здесь было темно, поскольку верхние этажи сходились теснее, почти скрывая небо, здесь пахло мочой и гнилью. Здесь двери были распахнуты, там и сям на пороге сидели старухи с черными морщинистыми руками и бледными одутловатыми лицами. Они провожали чужака настороженными взглядами. Ианна прибавила шагу, будто торопилась миновать переулок и скрыться от старух. Ласса по-прежнему цеплялась за Ридрихову руку…
Домик вдовы оказался самым убогим в этом переулке — низенькое строеньице с облупившейся темной краской на стенах, зажатое между соседними зданиями. Отпирая замок, Ианна снова закашлялась, уронила ключ… Ридрих видел, что она торопится и от этого волнуется, не может попасть в скважину.
Наконец они вошли. Ианна, захлопнув дверь, привалилась к ней всем телом — будто хотела надежнее отгородиться от мира с противными запахами окраины и цепкими взглядами старух. Ласса пробежала через единственную комнату, топоча твердыми круглыми пятками, и забилась в угол между стеной и растрескавшимся сундуком. Ридрих догадался, что это обычное убежище девочки, должно быть, малышка постоянно укрывается в закутке. Однако когда гость стал выгружать снедь, Ласса выбралась из угла и медленно приблизилась к столу, не сводя огромных глаз с растущей горы вкуснятины.
Ридрих подхватил ребенка и, усадив на стул, придвинул к еде. Девочка оглянулась — мать не обращала на нее внимания, копалась в старом сундуке, шуршала рваным тряпьем… Ласса вцепилась в снедь.
Ианна выпрямилась — в руках была книга в простом черном переплете, «История Игморов». Подошла к столу и вдруг, закашлявшись, пошатнулась. Гость подхватил ее, а другой рукой поймал книгу, едва не вывалившуюся из ослабевших пальцев. Их ладони встретились. Ридрих осторожно перехватил «Историю Игморов», положил рядом с продуктами и снова прикоснулся к изящной кисти лютнистки… Ианна придвинулась к нему и поглядела в глаза — снизу вверх. Девочка уплетала свинину, косясь из-под нависшей челки то на мать, то на пришельца.