Эромахия. Демоны Игмора
Шрифт:
Вдова погладила дочь и тихо произнесла:
— Ласса, тебе нельзя столько мяса сразу, животик заболит.
Девочка послушно оставила недоеденный кусок со следами маленьких зубов, осторожно сползла со стула и поплелась в свой угол. Ианна прижалась к Ридриху, он ощутил страшную худобу женщины, почувствовал через несколько слоев ткани, как часто стучит ее сердце и тяжело поднимается упругая грудь… Потом она отстранилась и пододвинула «Историю Игморов» поближе к гостю:
— Почитай.
Ридрих послушно сел за стол, повернулся к мутному окну и раскрыл книгу. Ианна присела рядом. Ласса выгребла из-под сундука груду тряпочек и щепок — немудреные игрушки. Эрлайл стал читать —
Стемнело, Ианна встала, чтобы взять свечу. Ридрих поглядел в угол — там девочка подняла повыше раздвоенный сучок, наряженный в лохмотья. Мужская фигурка. В другой руке у ребенка была острая щепка, похожая на кинжал. Малышка стала наносить «мужчине» удары щепкой, перехватила взгляд Ридриха и очень серьезным тоном пояснила:
— Отомстил.
Ианна поставила на стол медный подсвечник, Ридрих продолжил чтение. Потом заметил, что Ласса уснула в углу. Он встал, поднял невесомое тельце и перенес девочку в кровать — за занавеску, разгораживающую единственную комнату убогого дома. Затем возвратился к столу и снова взял книгу. Ианна придвинулась к гостю, положила тонкие пальцы на его ладонь. Ридрих отложил книгу и обернулся к женщине.
— Отомстил, — вдруг донеслось из-за занавески.
— Она иногда разговаривает во сне, — прошептала Ианна.
Ридрих осторожно прикоснулся губами к ее губам — бледным, потрескавшимся. Стул под увеличившейся ношей скрипнул, когда Эрлайл медленно, не прерывая поцелуя, посадил Ианну себе на колени…
«И стали они жить-поживать да добра наживать…» — все сказки, которые Ридрих рассказывал Лассе, заканчивались одинаково, но девочка слушала внимательно, как будто не догадывалась, что ожидает героев в финале, а затем удалялась в угол разыгрывать новые истории с самодельными куклами. Ее мистерии также заканчивались одним и тем же: «Отомстил». Ридрих сперва удивлялся, потом решил, что лучше попробовать научить ребенка танцу — может, позабудет прежние игры. Он попросил Ианну, чтобы показала, как играют на лютне. Женщина неохотно расставалась с инструментом и ревниво следила, как твердые пальцы Ридриха прижимают струны — сперва неумело, потом все увереннее.
Ученик освоил несколько простеньких мелодий, и на этом уроки закончились. Так прошло три недели. Деньги у Ридриха были, даже хватало на хорошее вино для Ианны. Он надеялся, что небольшие порции пойдут больной на пользу. Quem medicamenta non sanat, natura sanat. [84] Женщина в самом деле почувствовала себя немного лучше — может, вино помогло, а может… может, то, что Ридрих не решался назвать любовью…
Потом монеты были истрачены, Ианна снова собралась на рынок — играть. Ридрих осторожно отговорил — хотел попробовать сам. Прошло еще несколько дней…
84
Кого не излечивают лекарства, того излечивает природа ( лат.).
Однажды, набравшись смелости, Ридрих попросил у Ианны инструмент, та улыбнулась бледным ртом и заявила:
— Нет, пойдем вместе. Лютню тебе не доверю, еще сломаешь. И потом, мне тоже хочется послушать.
Так что на рынок отправились втроем. Ианна заняла обычное место на тумбе у въезда в торговые ряды, она быстро уставала, не могла подолгу
Откашлявшись, Ридрих запел:
Повстречал монах цыганку У излучины реки: «Погадай-ка мне, смуглянка, Ты по линиям руки». Обещал за откровенье Не презренный ей металл — Прегрешений отпущенье Полное пообещал. «Покажи ладонь, хороший! Если ты и впрямь святой, То меня ты огорошил Щедрой платою такой!»Вокруг певца стали собираться люди. Как всегда в подобных случаях, столпившиеся зеваки привлекали внимание прохожих, и чем больше людей останавливались вокруг лютниста, тем скорее к ним присоединялись новые слушатели.
«Ты давай не сомневайся, Что с молитвою я жил. Все пою „Confiteor! Кайся!“ Много святости скопил! День и ночь псалмы читаю И смиряю плоть постом. Никогда не отдыхаю Между праведным трудом!»В круг шагнула Ласса, улыбнулась, повела тонким плечиком — и пошла в пляс. Девочка сразу уловила ритм, ее прыжки и смешные неуклюжие пируэты удивительно попадали в лад с аккордами Ридриха — такими же неумелыми. Несколько человек принялись хлопать в такт.
«Вижу всё как на ладони, На ладони на твоей, Что давно, что накануне — Всю судьбу твою, ей-ей! Эти жирные ладошки В каплях сладкого вина, Эти вот печенья крошки, Это сало кабана…»Слушатели развеселились — восторг вызывала и песенка, и смешной танец крошечной плясуньи. Люди смеялись, орали, притопывали, хлопали себя по ляжкам и толкали соседей локтями. Наверняка в толпе орудовали воришки, и кое-кто лишился кошелька…
«Эти женские румяна, Эта карпа чешуя, Эти перья из перины Рассказали мне сполна. Ты не праведник, а грешник, О молитвах всё ты врешь! Бесам преданный приспешник, Ты меня не проведешь! Тот, кому грехи отпустишь, Будет сам тому не рад И из сей юдоли грусти Угодит, конечно, в ад. Так что убери ладошку — Лучше нагрешу сама. Уходи своей дорожкой! Отвали, мешок дерьма!»