Эротические истории пенджабских вдов
Шрифт:
— Третий удар, — сказала Никки. — Понятно.
— Так что для меня это не такая уж большая трагедия. Вдовы более прагматичны. Они знают, что такое настоящая утрата. Те женщины повыходили замуж за богачей, владеющих семейным бизнесом. Они не работают и день-деньской точат лясы в «Чандани».
— Что такое «Чандани»?
— Самый дорогой салон красоты в Саутолле, — пояснила Шина. — Одно из тех мест, куда изредка ходишь, чтобы побаловать себя, хотя, как правило, обходишься дешевым маникюром в маленьких салончиках на Бродвее, — женщина помахала перед носом у Никки
— Выглядит великолепно, — призналась Никки и покосилась на свои ногти. — Кажется, я ни разу в жизни не делала маникюр.
— А я не могу без него жить. Жаль, что мне не достался богатый муж. Я бы целыми днями торчала в «Чандани», перемывая косточки знакомым. Это настоящая клоака. Хуже лангара. Тем женщинам доверять нельзя.
Девушка моментально вспомнила, как Тарампал предупреждала ее насчет вдов. Но Шина, кажется, заслуживает доверия. Разговаривая с ней, Никки чувствовала себя непринужденно.
— Эй, можно тебя кое о чем спросить?
Шина кивнула.
— Тарампал очень тревожилась, что нас разоблачат. Неужели она так боится Кулвиндер?
— Она имела в виду «Братьев», — сказала Шина.
— Чьих братьев?
— Нет, «Братьев». Это шайка безработной молодежи, считающая себя саутолльской полицией нравов. Многие из них работали на ломоперерабатывающем заводе, а потом он закрылся. И вот теперь они патрулируют территорию храма и напоминают людям, чтобы покрывали головы.
Произнося эти слова, Шина принялась поигрывать тонкой золотой цепочкой, болтавшейся у нее на шее.
— Мне тоже такое говорили, — удивленно воскликнула Никки. Воспоминание о презрительном замечании мрачного незнакомца вызвало у нее жгучий приступ гнева. — А я приняла этого человека за религиозного фанатика.
— Религия тут ни при чем. Это озлобившиеся, ничем не занятые люди. Самые рьяные из них по-хозяйски расхаживают по Бродвею, обыскивают школьные рюкзаки в поисках сигарет, допрашивают девочек об их местожительстве и занятиях, чтобы убедиться, что те строго блюдут честь общины. Я слышала, они даже предлагают услуги семьям.
— Какие услуги?
— В основном розыскные. Если девушка сбегает из дома с парнем-мусульманином, «Братья» распространяют информацию через свою агентурную сеть — таксистов, владельцев магазинов, — чтобы найти ее и вернуть домой.
— И люди не возмущаются? Не жалуются, что их терроризируют?
— Конечно, недовольные есть, но никто не смеет высказываться прямо. А кроме того, люди хоть и боятся, но вместе с тем считают, что «Братья» помогают им держать в узде дочерей. Ты не станешь громогласно ругать их, потому что не знаешь, кто чувствует себя обязанным им.
— Этот парень — один из «Братьев»? — спросила Никки, указав на молодого мускулистого мужчину, только что вошедшего в лангар. Его грозный вид вполне мог напугать школьницу и заставить ее слушаться родителей.
Шина кивнула.
— Этих ребят нетрудно отличить. Они разгуливают тут как короли, и все их знают, — в ее голосе
Никки снова заметила, что ее собеседница поигрывает цепочкой, но теперь она вытащила ее из-под воротничка. Девушка увидела кулончик в виде буквы «Г». Когда Шина проследила за взглядом Никки, то тут же спрятала кулон под блузку.
— Подарок мужа, — объяснила она. — В честь ласкового прозвища, которое он для меня придумал.
Эта вещица напоминала кулоны, присланные бабушкой Никки из Индии в подарок на их с Минди рождение, — забавные золотые буковки на тонких коротеньких детских цепочках. Торопливое объяснение Шины показалось девушке странным, но ее отвлек куда более серьезный вопрос: что предпримут «Братья», если узнают, какие непотребства творятся в кружке? По коже у Никки побежали мурашки, когда она поняла, что знает ответ.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кружочек на экране вращался почти целую минуту. Никки снова нажала кнопку «Подтвердить» и получила строгое внушение: «Повторное нажатие кнопки „Подтвердить“ приведет к повторной отправке вашего заказа. Вы хотите повторно отправить заказ?»
— Нет, черт подери, — пробормотала девушка, — я хочу, чтобы сработало с первого раза.
Руки у нее ныли, оттого что уже очень долго держали ноутбук над раковиной, где вай-фай обычно не давал сбоев, а сама Никки была очень расстроена, так как не справилась с простейшим поручением — сделать покупку на «Амазоне». На последнем уроке Шина попросила разрешения сделать перерыв, поскольку у нее страшно устало запястье, и Никки согласилась приобрести диктофон. Она выглянула в окно: день был хмурый, но вполне подходящий для вылазки. В квартале находилось несколько магазинов электроники, куда можно было попробовать заглянуть.
На полпути к Кинг-стрит Никки попала под дождь. Пришлось пробежаться немного до благотворительного магазина «Оксфам». Когда девушка очутилась внутри, у нее сбилось дыхание, а намокшие волосы прилипли ко лбу. Кассирша сочувственно улыбнулась ей.
— Неудачная прогулка получилась, да? — спросила она.
— Просто ужасная, — ответила Никки.
На полке с электроникой, возле коробки с подержанными фенами и переходниками, Никки заметила глянцевитый ярко-красный кассетный магнитофон. Вполне сойдет. Пожалуй, это более простой вариант, чем учить вдов пользоваться цифровым диктофоном со всеми его наворотами. И Никки отнесла свою находку на кассу.
— У вас, случайно, нет чистых кассет?
— Где-то целая коробка завалялась, — ответила кассирша. — А еще мне до смерти хочется избавиться от кассет с аудиокнигами. Одна библиотека много лет назад пожертвовала нам всю «Великолепную пятерку» Энид Блайтон, но у меня не хватило духу ее выбросить. А сейчас нам нужно освобождать подсобку, и если я не найду им пристанища…
— Я могу взять несколько штук, — сказала Никки. Ей была невыносима мысль, что эти прекрасные кассеты окажутся на помойке. Когда она была маленькой и не умела читать, мама брала их в библиотеке, чтобы младшая дочка не отставала от старшей.