Эротические истории пенджабских вдов
Шрифт:
Никки нужен был номер шестнадцатый. Она явилась к Тарампал! Задержав дыхание, Кулвиндер проследила за девушкой взглядом до самой двери Тарампал. Ее сердце заколотилось быстрее — как всегда, когда она смотрела на эту дорожку, на эту дверь. На протяжении нескольких недель после смерти Майи Кулвиндер беспрестанно представляла, как дочь скрывается внутри и уже не выходит.
Никки позвонила в дверь и стала ждать. Через несколько минут она поставила коробку на землю и постучалась. Кулвиндер продолжала вести наблюдение; девушка достала из сумки
Кулвиндер подождала, пока Никки скроется из виду, и поспешно спустилась вниз.
— Пойду попрощаться с соседями, — бросила она через плечо.
Прежде чем перейти дорогу, Кулвиндер помедлила. Что она делает? Ей ужасно хотелось узнать, что Никки принесла соседке, но стоит ли любопытствовать? Дом Тарампал притягивал и одновременно отталкивал Кулвиндер; она словно приросла к месту, приплясывая от нетерпения. «Это ради твоего кружка», — уговаривала себя женщина. В Никки есть нечто подозрительное, и нужно выяснить, что именно, прежде чем это скажется на занятиях. Озираясь, чтобы убедиться, что поблизости нет машин и любопытных соседей, Кулвиндер перебежала дорогу. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как она роется в вещах Тарампал на ее собственном пороге.
Коробка Никки не была как следует запечатана, поскольку содержимое в ней не помещалось. Это были магнитофонные кассеты. Энид Блайтон, «Великолепная пятерка». Женщина вытащила из коробки записку. Она была написана наспех, на ужасном гурмукхи, но суть Кулвиндер уловила.
(Дочери Тарампал: пожалуйста, прочтите ей эту записку. Это от Никки) Я очень сожалею о последнем уроке. Тут несколько аудиокниг, чтобы вы могли продолжать изучать английский.
«Продолжать изучать английский»? Что там у них в кружке творится? Кулвиндер положила листок на место и поспешила домой. Удары сердца отдавались у нее в ушах. Женщина взяла телефон и стала искать номер девушки. Хорошо, что она догадалась сохранить его в тот вечер, чтобы позвонить Никки и сделать ей выговор, если та снова не выключит свет в классе.
Дождавшись, пока руки перестанут дрожать, Кулвиндер набрала сообщение: «Привет, Никки. Сообщаю вам, что пробуду в Индии дольше, чем ожидалось. Вернусь 30 марта. По всем вопросам обращайтесь к сотрудникам Сикхского землячества». Нажала «Отправить». На самом деле она возвращалась 27 марта. Теперь у нее в запасе будет три дня, чтобы неожиданно нагрянуть на занятия и выяснить, чем занимаются вдовы под руководством этой девицы.
Несколько мгновений спустя пришел ответ от Никки: «ОК! Счастливого пути!»
* * *
— Давайте поиграем, — предложила Манджит, как только Никки вошла в класс. Девушка не услышала этих слов — ее озадачили четыре пожилые женщины в белых одеяниях, бродившие по коридорам.
— Кто-нибудь знает этих
— Это мои подруги. Они тоже хотят записаться, — сообщила Арвиндер.
— Так почему не заходят? — удивилась Никки.
— Сейчас зайдут.
— Они разглядывают нас! — сказала Никки. Чья-то пара глаз из-за стекла встретилась с ней взглядом и тотчас исчезла.
— Дай им привыкнуть, — ответила Арвиндер. — Они никогда раньше не бывали в классе. Их ужасает, что мы рассказываем здесь свои истории.
— Мы говорили им, что беспокоиться не о чем, — добавила Притам. — Просто они тебя побаиваются.
— Ты для них чересчур современная, — подхватила Арвиндер.
— Чересчур современная?
— Ты носишь джинсы. Постоянно в них ходишь, — объяснила Притам. — И вырез у джемпера слишком широкий, из-под него торчит ярко-розовый лифчик.
— Это «лодочка», — выступила Шина на защиту Никки. — Такая мода.
— Мода — это как раз для вас, девушек, и мы нисколько не возражаем, но эти женщины жутко консервативные, для них вы отщепенки, — ответила Арвиндер.
— Все равно что англичанки, — добавила Притам.
— Дикость какая-то, — воскликнула Никки. — Мы будто звери в вольере.
Женщины, стоявшие снаружи, по очереди пялились на нее. Одна внимательно оглядела девушку с головы до пят и стала что-то шептать приятельнице.
— Извини, Никки. Что такое вольер? — спросила Манджит.
— Клетка в зоопарке.
— Ты иногда мешаешь английские слова с пенджабскими, — сообщила Манджит.
— Для вас это тоже проблема? — спросила Никки.
Манджит виновато кивнула.
— А кроме того, ты не замужем, — вырвалось у Притам. — Разве могут эти женщины болтать об интимных вещах с девушкой, которая, по идее, не должна иметь о них никакого понятия?
— Ты собираешься замуж, Никки? — спросила Манджит. — Присматриваешь жениха? С этим тянуть не стоит.
— Когда я решу выйти замуж, биби Манджит, ты узнаешь об этом первой, — ответила Никки.
— Вот еще, — нахмурилась Арвиндер. — Сначала надо поставить в известность родителей.
— Я о том же, — сказала Никки. Она подошла к двери и распахнула ее, несмотря на шумные протесты учениц. Одарила женщин ослепительнейшей из своих улыбок и соединила ладони перед грудью. — Добрый вечер. Сат шри акал.
Женщины сбились в кучку и уставились на юную преподавательницу кружка.
— Добро пожаловать в класс. Заходите!
Никакой реакции. Растянутые в улыбке губы Никки заныли.
— Прошу вас!
Когда женщины повернулись и побрели восвояси, из-за двери появилась Арвиндер. Она извинилась вслед медленной процессии сгорбленных фигур, уже начавшей спускаться по лестнице. Потом обняла Никки за плечи и увела обратно в класс.
— Куда же они? — воскликнула Никки.
— Ты их напугала. Они были к этому не готовы.