Эротические страницы из жизни Фролова
Шрифт:
– Очухался?
– услышал он далекий голос.
– Ну, ну, не притворяйся, открывай зенки, проснулся уже, я же вижу.
Сознание возвращалось к нему сквозь какой-то непрерывный гул, заполнивший пространство между ушами.
Но первое, что он увидел, приоткрыв веки, мгновенно привело его в чувство. В четырех метрах от него на нарах лежала безумно перепуганная Светланка.
Он огляделся одними глазами, все еще не шевелясь.
Большой подвал. В жилых комнатах не бывает таких обшарпанных стен. Ни одного окна, только дверь и два душника в потолке. Дверь выше пола, к ней лесенка в три
– Настоящие?
– спросил он, заметив, что Виктор совсем открыл глаза.
– Странные какие-то, я таких еще не видел. Сколько, примерно, это стоит?
Виктор не ответил. Он сидел у стены с вытянутыми вверх руками. Они были скованы наручниками, а короткая цепочка продета в черное металлическое кольцо, торчащее из каменной стены.
Белобрысый закрыл коробочку, встал, отнес ее на стол, затем снова вернулся на то же место. Светлана было отодвинулась от него, но он прихватил ее левой пятерней за бедро и легко придвинул к себе.
– Видишь? Еще не тронутая. Как и обещал.
Она была в Иркиных джинсовых шортах и коротенькой футболке без лифчика, задравшейся до самой груди. Он погладил ее оголенный живот, как бы пытаясь взять его в складку.
– Так вот, - снял он руку с живота задергавшейся от грубых касаний Светланки, - камушки - это хорошо. Но это мелочи. Ты это сам понимаешь. Понимаешь же? Молодец. Понимаешь. Мы оба все понимаем. Это очень хорошо. Сразу скажешь, где он прячется, или сначала побалуемся с девочкой?
– Кто - он?
– не понял Виктор.
– Ну-ну, не пытайся вешать лапшу. Здесь не народный базар. Здесь, парниша, торговля прямая, как перпендикуляр. Выйдете отсюда только тогда, когда я возьму твоего кореша и продам заинтересованным людям. Если недостаточно будет девочки, еще и за женкой твоей съезжу, не поленюсь.
– Я не знаю, о ком ты говоришь.
– Знаешь. Очень даже знаешь. Думаешь, я поверю, что эти камушки заказали гранить совсем незнакомому человеку? Я же не дурак, парниша. Так не бывает. Я по твоим глазам виноватым вижу, что ты все знаешь. И знаешь, сколько твой кореш живьем стоит. На-амного больше, чем эти безделушки. Намно-ого. И уже знаешь, что все равно все мне скажешь. Я и не таких раскалывал. Между прочим, продам я его в хорошие руки, если тебя это как-то волнует.
Виктор вдруг рассвирепел, - белобрысый как бы от нечего делать стал не глядя лапать Светланкины грудки своей огромной пятерней, от чего она вся задергалась и забрыкала ногами.
– Ух, какая попрыгушка, - с довольной ухмылкой отвлекся на нее тот.
– Ох и полюбляю я брыкливых
– Оставь ее, гад! Я же убью тебя!
– во весь голос закричал Виктор.
Он попытался встать на ноги, но сзади за пояс его держала веревка, всего в один локоть длины, сцепленная карабином с еще одним кольцом, торчащим из пола.
– Ого-го! И это мне нравится. Знаешь, как здорово, когда муженьки или папашки смотрят и бесятся. Сказка!
– Я действительно его не знаю!
– в отчаянии крикнул Виктор.
– Мне приносил их какой-то пацан.
– Хватит! Хватит болтать. Помолчи и подумай, пока я твою девочку к удовольствиям готовить буду. Тебе есть над чем подумать. А там посмотрим…
Он встал, пошел к столу, взял с полки три больших резиновых груши, снял наконечники и отлил в каждую каких-то жидкостей из небольших аптечных флакончиков.
– Все, как доктор прописал, - ехидно прокомментировал свои действия, ухмыляясь в сторону пленника.
Затем подошел к умывальнику и наполнил груши водой, тщательно вставив наконечники на место. Потом подошел к нарам, прихватил Светланкины бедра, расстегнул пуговицу на шортах, затем молнию и, стянув с нее шорты вместе с трусиками, бросил их на пол.
– Папа, папочка… - жалобно захныкала Светланка, заваливаясь набок сведенными от стыда коленками.
– Давай, давай, пожалобнее… - издевался тот, отцепляя поводок ошейника от нар.
Подхватил ее, словно пушинку, за талию, присел коленями на кожаный мяч невдалеке от Виктора, перевернул ее, пропустив голову вниз, себе за бедро, развел ноги под свои руки, выпятив перед Виктором ее голенькую промежность. Она пыталась упираться локотками и коленками, но он сжал ее, как в тисках, и она замерла телом, продолжая жалобно хныкать.
У Виктора потемнело в глазах. Зубы со скрипом сжались. Тело само напряглось, как струна…
Кто-то из них двоих сегодня умрет. Уже мертвец. Или один, или другой, или оба. Виктор понял - это прошло через все его тело и душу - что он уже не сможет дальше жить, если не убьет этого мерзавца. А не сможет убить, значит сам умрет.
Он рванулся всем телом, пытаясь со всей силы достать ногой его морду, но не достал, а резкая боль в запястьях заставила онеметь все тело.
Прости меня… прости, доченька…
Белобрысый довольно ухмыльнулся. Он даже не шелохнулся в ответ на выпад Виктора, точно зная, что тому его не достать. Взял грушу и вставил Светланке в задний проход, утопив в нем весь наконечник. Она вскрикнула и задрожала всем телом. И все время дрожала, пока он вводил туда жидкость. Опустошив одну, он взял другую и повторил процедуру.
– Пусть чуток подержит. Чтоб подальше полилось. А то на выходе уже полно.
Потряс ее слегка, покачал из стороны в сторону.
– А теперь последнюю.
И вставил третью.
– Ну вот. Теперь полный животик. Три литры. А классная у нее дырочка, я тебе скажу. Ох и погоняем мы ее сегодня… Ты видел когда-нибудь сученочий задок сразу после того, как из него вытаскиваешь член? А кулак? Не видел? Сегодня покажу. Но это потом, чуток попiзднiше***.
Он поднялся вместе с ней, еще пару раз потряс со стороны в сторону, все еще удерживая ее вниз головой, и понес в угол. Там резко перевернул и усадил на унитаз. У нее закатились глаза и она стала заваливаться на бок, теряя сознание. Он придержал ее за волосы, чтобы она не упала.