Еще один глоток

Чейни Питер

Марч выпил виски и хриплым голосом проговорил:

– Я ужасно себя чувствую, Ники. Я не понимаю, на каком я свете. Все это похоже на какой-то спектакль, что ли. Мне все время чудится, что вот сейчас я проснусь, и окажется, что все это мне снилось.

– Такой кошмар не приснится, – возразил Беллами. – Подобное может случиться лишь наяву. Это такая правда, которая страшнее любого вымысла. Ну, поехали… нам пора к Вэнингу.

Харкот встал, выпрямил плечи и сказал:

– Хорошо, Ники. Видит Бог, я собираюсь последовать вашему совету и сделать именно

то, что вы говорите. В конце концов, какое значение имеет то, что я скажу Вэнингу. Я всегда могу завтра от своих слов отказаться. Я не давал присяги, и квартира Вэнинга – не зал суда.

Беллами кивнул.

– Вы совершенно правы, Харкот. Думаю, вы поступаете очень мудро.

Марч встал на ноги, немного покачался и сказал:

– А я думаю, что вы – сам дьявол. Будь я проклят, если это не так.

Беллами расплылся в улыбке.

– Опять вы правы, Харкот. Выход – там.

Он взял Марча под руку и повел его к двери.

II

Такси ползло в кромешной тьме к площади Беркли. Беллами, доставая сигарету, слышал, как тяжело дышал Марч. Не без цинизма, он подумал, что пришла пора Харкоту заплатить свои долги обществу, и вдруг сказал:

– Фенелла – очаровательная женщина, не правда ли, Харкот?

Марч неловко заерзал.

– Она мне нравится. В ней есть что-то, что я люблю, – она добрая.

Слова с трудом выталкивались у него изо рта. Беллами пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать их.

– Мне эти женщины во как надоели, – продолжал Марч. – Все они будь прокляты, без исключения. Всю жизнь меня преследуют неприятности и всегда из-за женщин. Мне нужно найти такое место, где их нет совсем, но нельзя… от них нельзя скрыться.

– Но ведь Фенелла вам нравится, – мягко возразил Беллами.

– Да, – ответил Харкот. – Нравится. Ничего не могу с этим поделать.

В темноте Беллами кивнул головой.

– У меня есть основания полагать, что и вы ей небезразличны, Харкот. Несмотря на ваше пестрое прошлое. Вы, кажется, много беседовали с Фенеллой в последние сутки?

– Мне необходимо было с кем-нибудь поговорить, – жалобно произнес Марч. – Молча, я бы сошел с ума.

– Понимаю, – заметил Беллами. – Вы и сейчас, уверен, чувствуете себя не лучшим образом.

Он полез в карман и достал бутылку со смесью, приготовленной блондинкой-барменшей.

– Сделайте добрый глоток, Харкот, – предложил он. – Это крепкое пойло, но очень хорошее. Оно вас взбодрит.

– Спасибо, – ответил Марч.

Он взял бутылку. Когда огненная микстура обожгла заднюю стенку горла Харкота, Беллами услышал глухое рычание.

– О, Боже, – прохрипел Харкот более низким, чем обычно, голосом. – Это действительно крепкое пойло.

Беллами посмотрел в окно и понял, что они находятся ярдах в ста от дома Хайда. Он отнял у Марча бутылку, положил ее в карман пальто и велел шоферу остановиться.

– А теперь пройдемся немного, Харкот, мы уже почти приехали. Свежий воздух прочистит вам мозги, –

он улыбнулся. – Вы должны быть покладисты и невозмутимы во время этого интервью.

Беллами вышел из машины, расплатился с водителем, включил свой электрический фонарик и помог выбраться Марчу.

Несколько шагов Харкот сделал твердо, но после того как свежий ночной воздух добрался до его легких, выпитое начало сказываться. Он стал качаться из стороны в сторону и, если бы Беллами не держал его под руку, наверняка бы упал.

– Держитесь прямее, Харкот, – посоветовал Беллами, – в таком виде появляться там не годится, знаете ли. Вы ведь должны быть начеку.

– О, Господи, – сказал Марч. – Я, кажется, пьян.

Беллами позвонил в квартиру Вэнинга. Отнимая руку от кнопки звонка, он уже приветливо улыбался. Левой рукой он крепко держал Марча под локоть.

Вэнинг открыл дверь, посмотрел на Беллами, потом на Марча.

– Входите, – пригласил он.

Он стоял у двери, пока Беллами вел Марча внутрь квартиры.

– Ну, вот он, – сказал Беллами. – Лично я думаю, что он здорово пьян. Я надеялся, найти его трезвым.

Вэнинг взглянул на Марча. Он был очень бледен, лицо его словно застыло, резко обозначились скулы.

– Ну и тип, – проворчал он.

Марч ничего не произнес. Он стоял, поддерживаемый Беллами, голова его глупо падала то в одну, то в другую сторону. Беллами провел его через холл и короткий коридор в гостиную и подтолкнул к дивану у камина. Голова у Марча откинулась назад, он потерял сознание. Беллами стал спиной к камину и достал портсигар. Он глядел на Марча с циничной улыбкой. Когда вошел Вэнинг, Беллами сказал:

– Не думаю, что он так "хорош", как представляется, Филип. Он быстро напивается, но так же быстро трезвеет. Полагаю, минут через двадцать он будет в порядке. Дайте ему тогда стакан содовой – это прочистит ему мозги… может быть!

Вэнинг кивнул и с отвращением посмотрел на развалившуюся на диване фигуру. Вынимая сигарету, Беллами подумал, что понадобится гораздо больше, чем двадцать минут и стакан содовой, чтобы привести Марча в более-менее разумное состояние.

– Мне нужно идти, Филип, – сказал он. – Оставляю этого борова на вас. Вернусь после одиннадцати. К этому времени постарайтесь закончить со своим делом. И мы примемся за него вместе.

– Хорошо, – ответил Вэнинг.

Беллами вышел. В дверях он оглянулся. Вэнинг стоял у изголовья дивана и глядел на Марча так, словно это было какое-то диковинное животное.

Беллами направился к площади Беркли. Он взял такси на ее западной стороне и поехал в "Малайский клуб". Там у стойки было с полдюжины посетителей. Но Фенелла уже ушла. Беллами прошел к дальнему концу стойки и заказал мартини, спросив у барменши:

– Значит, миссис Рок ушла?

– Да, – с вызовом ответила та. – Вы, кажется, начинаете охотиться за ней? Так вот, мне кажется, что вы ей уже не нравитесь, как прежде, – насмешливо добавила она.