Еще один простак
Шрифт:
Кроме того, меня мучили угрызения совести. Я не должен был допускать, чтобы Одетта затащила меня в постель. Теперь я был уверен, что она сделала это лишь затем, чтобы показать мне свою власть над мужчинами и свое презрение к ним. Наша короткая близость — если можно назвать это близостью — была взрывом секса, не более того. Она сразу ускользнула от меня и быстро оделась впотьмах, напевая себе под нос джазовый мотивчик и полностью игнорируя мое присутствие.
— Увидимся послезавтра вечером, — сказала она из темноты. — Чао!
Я лежал на
Я медленно прошел по дорожке, ведущей от гаража к дому, достал свой ключ и открыл переднюю дверь. Стрелки на часах в холле показывали десять минут двенадцатого. Из гостиной я услышал голос Реника и неожиданный смех Нины.
Я в нерешительности остановился.
Мы с Реником были близкими друзьями в течение двадцати лет. Мы вместе ходили в школу. Он был хорошим и добросовестным полицейским, теперь он получил престижную и высокооплачиваемую должность следователя по особо важным делам в окружной прокуратуре. Если этот план похищения провалится, Реник первым включится в расследование, а он свое дело знает, недаром его считают одним из самых способных и дельных следователей. Когда я работал в газете, у меня была возможность убедиться в этом на личном опыте. Если он возьмется за расследование, я могу попасть в беду.
Я взял себя в руки, прошел через холл и толкнул дверь в гостиную.
Нина трудилась над большой садовой вазой, которая стояла на ее рабочем столе. Реник смотрел на нее, откинувшись на спинку кресла и попыхивая сигаретой.
Едва увидев меня, она бросила кисточку, подбежала ко мне, обняла за шею и поцеловала в губы. У меня сжалось сердце. Я еще помнил жаркие необузданные ласки Одетты. Я мягко отстранил ее, обняв одной рукой, и заставил себя улыбнуться поднявшемуся на ноги Ренику.
— Привет, Джон! — сказал я, протягивая ему руку. — Совсем нас забыл.
Полицейский всегда остается полицейским. Судя по его цепкому, настороженному взгляду, он знал, что я на мели. Он пожал мне руку, и улыбка у него была такая же натянутая, как у меня.
— Не моя вина, Гарри, — сказал он. — Целый месяц я просидел в Вашингтоне, только что вернулся. Как твои дела? Я слышал, ты нашел работу.
— Если называть это работой. Но лучше, чем ничего.
Я опустился в кресло. Нина присела на ручку кресла, не выпуская моей руки. Реник вернулся на свое место. Он по-прежнему буравил меня испытующим взглядом.
— Слушай, Гарри, — сказал он, — так дальше нельзя. Тебе надо устраиваться на постоянную работу. Возможно, я смогу договориться насчет тебя с Мидоузом, если хочешь?
Я
— Мидоуз? О чем договориться?
— Это мой шеф, — сказал Реник. — Я уже говорил ему о тебе. Ему нужен сотрудник по связям с прессой. Ты как нельзя лучше подходишь для этой работы.
— Ты так думаешь? А вот у меня на этот счет другое мнение. После всего, что со мной произошло по милости этих подонков, я не стал бы работать в городской администрации ни за какие деньги.
Нина сжала мне руку.
— Ради бога, будь благоразумен, Гарри, — сказал Реник. — Старая шайка разбежалась. Тебе выпала редкая возможность. Мы пока еще не знаем, какую там установят зарплату, но это будут хорошие деньги. Мидоузу известны все обстоятельства твоего дела и твоя репутация газетчика. Если нам дадут ставку, а мы почти не сомневаемся, что дадут, это место за тобой.
У меня мелькнула мысль, что надо воспользоваться шансом, плюнуть на эту аферу с похищением и устроиться на солидную работу. Но тогда мне не видать пятидесяти тысяч, а при таких деньгах я буду сам себе хозяин.
— Я подумаю об этом. Может, старая шайка и разбежалась, но я пока еще не горю желанием работать на городскую администрацию. Во всяком случае, я подумаю.
— Разве ты не считаешь, что надо соглашаться? — спросила Нина с тревогой в голосе. — Это работа, которая тебе нравится, и ты…
— Я сказал, что подумаю, и хватит об этом.
— Ну что ж, хорошо, — сказал Реник с разочарованным видом. — Конечно, ставку пока еще не дали, но если мы этого добьемся, надо будет сразу принимать решение. Есть уже другие претенденты на это место.
— Они всегда есть, — сказал я. — Спасибо за предложение, Джон. Я дам тебе знать.
Он слегка пожал плечами, затем поднялся на ноги.
— Ладно. Я просто заглянул, чтобы сообщить тебе об этом. Ну, я пойду, звони мне.
Когда он ушел, Нина сказала:
— Гарри, ты ведь не откажешься от этого предложения, правда? Пойми…
— Я подумаю. Давай-ка ложиться спать.
Она положила ладонь мне на руку и сказала:
— Я хочу, чтобы ты занял эту должность, если ее утвердят. Ну, продержимся мы еще какое-то время, а дальше что? Ты должен иметь постоянную работу.
— Может, я все-таки сам буду распоряжаться своей жизнью? Я же сказал, что подумаю, и не надо меня подгонять.
Я пошел в спальню, положил записанную пленку в ящик стола, разделся и лег в постель. Было слышно, как Нина прибиралась на кухне.
Я еще раз сопоставил предложение Реника и пятьдесят тысяч долларов, обещанных Реей. Может, это место еще и не проклюнется. А может, с похищением выйдет осечка. Надо подождать, а там видно будет. При везении можно ухватить и то и другое.
Вошла Нина. Я притворился спящим и украдкой наблюдал, как она раздевается. Она легла рядом со мной и погасила свет. Когда она прижалась ко мне, я отодвинулся. Принять ее доверчивую ласку было выше моих сил, таким я чувствовал себя мерзавцем.