Еще один шанс. Дилогия

Васильев Иван Сергеевич

Горизонт был безоблачен и огромен. Солнце теплыми лучами клонилось к потемневшему морю. Прозрачное, тонкое стекло неба на западе плавилось и пламенело. В зените небосвод был ещё темно-голубой, глубокий, почти синий, а на востоке уже прозрачно-зеленоватый. А далее он светлел, переходил из сиреневых в ярко розовые, насыщенные жизнью тона...

Конец первой части.

Еще один шанс. Часть 2.

Начало.

Старик

Иннокентий Митрошкин или как ласково прозвали его местные сторожили — Кеша, жил в небольшой избушке, стоявшей на окраине деревни. Избенка была старенькая, плохонькая, раздутая вширь, как перекисший, непропеченный каравай. В избе полумрак — от сумеречного света еле проникавшего через небольшое оконце затянутое мутным бычьим пузырем. Бревенчатые стены домишки давно потемнели, ослизли от дыма и копоти. Внутри пахнет смоляным дымом, кислыми квасом и неистребимым духом сушеных трав развешанных в избе, и в сенях. Большую часть ветхого дома занимает обшарпанная печь, на полатях которой лежал дед с невеселыми мыслями.

— О-ох, рас ту дыть твою крестная сила! — Иннокентий "сорвал сердце" в крепком выражении. Тревожно прислушался, к ветру, шумевшему в трубе, приподнялся на локти, вытянул шею и приложил ладонь к уху... — Их-ть, язвитие дышлом наружу! Вот так и кажется, что сейчас либо крышу с дома сорвет, либо трубу на крышу обрушит... А могет и ещё чаго...

Лежебока перевернулся с одного бока на другой, тяжело вздохнул и снова начал думать о том, о чем размышляют взрослые, серьезные мужики в его возрасте. В то славное, доброе, давнее время, когда Кеша был молодым и здоровым мужиком, когда по его рассказам реки текли сытою, и берега были кисельные. Так вот, в те времена, о любой появившейся новости в деревне судачили целый месяц. Она смаковалась, обрастала подробностями, усиливалась из уст в уста.

Вот, наглядный пример разбора по косточкам, произошедшего ранее случая: — Микишкина баба пошла к колодцу за водой. Запнулась за какую-то корягу и упала прямо на дорогу с ведрами. Вот!!! Это... для деревни была НОВОСТЬ. Даже больше — это был повод собраться с мужиками и серьезно поговорить. Обдумать всё. Обсудить...

— Ведь, вона оно как бывает! — задавал тон разговора самый старший и рассудительный из них. — Пошто дуреха пошла не там? И ведра взяла не те? Да, вообще, рас тудь её в качало! Сидела бы дома — кривоногая — от греха подальше. Ох, пороть их надо чаще — вожжами... Тогда и баба будет послушной и порядок будет в доме! — Все присутствующие на сходе коллективно поддерживали заводилу. Потом мысль активно обсуждали. И только затем выносили общее согласованное решение...

— Так оно должно было быть! И это правильно, — народный мыслитель подвел итог рассуждений. Он глубоко вздохнул от нахлынувших воспоминаний. Во рту пересохло. Жадно повернулся, опустил глаза и посмотрел на кадку с водой и ковшик, что плавал в углу бадейки. Пошамкал губами. Медленно выдохнул. Слезать с полатей было лень. Пришлось "на сухую" продолжить важные умозаключения.

— А тепереча, чё? С приездом молодого барина, новости в деревне стали появляться не просто часто, а неслись лавиной. И их не то, что бы обсудить, а даже обдумать — было некогда.

Кешины мудрые помыслы и внутренние рассуждения внезапно нарушил малолетний внук Митька, забежавший в избу с радостными известиями о происходящем на улице. — Деда, возле дома барина горку залили. Высоченная... —

страсть, — мальчишка задрал руки почти до самого потолка. — У нас в овраге не тока, а тут... громная — во кока.

Дед приподнялся с печи, заинтересовавшись рассказом.

— Вначале к ней пужальсь подойти, а теперь даже бабы спущаются. Визжат и гогочат как полоумные. Да... И староста каждому сладкие леденцы выдает. — Мальчишка закатив глаза, сглотнул. — Вкусные.... Во рту тают! Таганофеты называются. — Вывалив гору информации, ребёнок позвал деда пойти, посмотреть, что происходит на улице.

— Некогда мне! Занят я. Не вишь — коромысло чиню, — лежебока указал на задвинутое далеко за лавку замшелое коромысло. — А то приспичит пойти за водицей к колодцу, а оно кривое. Непорядок! А ты давай — не отвлекай меня! Горку видите ли поставили. Тагоно-фэ-ты раздают. Эка невидаль. Баловство всё! Беги давай, на волю, играйся. — Кеша начал выпроваживать внука за дверь. — Нечего перед глазами бельмом мельтешить!

Мальчонка понимая, что деду не интересно, что там возле барского дома, обиженно выскочил из избы.

— Экое дело удумали, ироды! — дед растерялся и начал хлопать глазами. — Вот, баловство-то! — После небольшой паузы и раздумий он снова начал елозить и недовольно бурчать. — Ну, и жарина нынча на печке — все пятки сжег. Ох, и не к добру это — нешто опять на улице захолодат или снега навалит по самые оконца?

За окном громко завывала вьюга. В углу избы качалась паутинка оставшаяся с лета. У стены возле лавки появилась новая трещинка.

— Барин чудит, — бубнил дед, осматривая достопримечательности печи. — Зачем ему горка у дома? Да высока? А вдруг кто убьется? Не дай Бог! А Таганофэты? Что это? Сладкое и тает во рту?

Митька, забежал в дом весь красный и мокрый от долгих игр на улице. Громко хлопнул дверью. Напустил морозного, колючего воздуха. Появившись в избе, он был похож на маленького снеговика.

— Деда! Из леса здоровую ель привезли, поставили возле барского дома, — внук затараторил, показывая руками величину огромного дерева. — Барин, вытащил большой сундук с цветными веревками. Сейчас слуги вешают их на елку.

— Зачем? — оторопело спросил дед.

— Говорят, наряжают, чтобы хороводы водить. Деда, пойдем, выйдем? — Митька позвал Иннокентия, потянув за рукав.

— Да я бы вышел, но... Некогда мне! Ишь, вона лукошко латаю, — соня показал на забытое с осени, лежавшее под лавкой лукошко. — Придёт лето, а ягоду собирать не во, что. А ты это... — беги, играйся. Да послушай, чего говорят. — Дед насупился, после чего деловито слез с печи и пошел доставать лукошко.

Мальчонка предчувствуя, что не до него стрелой выскочил из избы.

— Люди добрые! Зачем они веревки на елку вешают, да ещё крашены? — Кеша пробубнил, позёвывая, и снова полез рассуждать на прежнее место. Поудобнее расстелил старую козью шкуру, поправил рогожку.— Это же каки дороги деньги барин с дури тратит на всякую потеху. А хороводы зимой? Сейчас, чай не масленица? — Старичок начал ерзать, пытаясь поудобнее устроиться на печи. — Вот, старый барин был — тихий, смирный. Из всего баловства, мог только напиться до потери сознания. А этот новый — чудной. Сразу видно из-за границы приехал — хоть и сказывают, что из Новгорода. И всё-то он что-то придумывает. Изобретает. Вот, из последнего: Сказал, что скоро праздник — Новый год. И если желание загадать, то оно обязательно сбудется. В праздник приедут дед с внучкой на волшебных санях и выполнят любые задумки. И ещё, тому кто хорошо трудился подарят подарки.