Ещё один шанс
Шрифт:
— Да, Вик, я ему сказала всё, что я думаю о нём и Марине его, которая нам эту проверку и устроила!
— Ты даёшь, Саш… Он вообще в командировке был. Думаешь, он знал, что может учудить его пассия? К тому же, похоже, что бывшая уже пассия!
— Да что вы все заладили? Бывшая, нынешняя… Какая разница? Хватило того, что она пришла и с удовольствием искупала меня в грязи с надменным лицом! Это то, о чём я тебе говорила! Нам с этим бабником не по пути. Хотя бы потому, что сейчас мы даже не встречаемся, а ко мне уже приходят с претензиями и
— Саш, да плевать на этих Марин! Подумай о самом Мещерском. Лучше бы «спасибо» сказала ему! Вот был у тебя в жизни хоть кто-то, кто вот так бросал ради тебя свои дела и занимался твоими проблемами? Саш! Говорить «люблю» можно сколько угодно раз, но поступки, порой, красноречивее. Стал бы кто другой искать целый день твоего сына или спасать твой бизнес? — аргументировала свою позицию Вика.
— Вообще-то, мы бы и без него прекрасно справились сегодня!
— Да? Как? Дали бы им взятку в размере нашей годовой прибыли?
— Да хоть бы и так! Я никогда не буду в долгу у мужчины, Вик. Нельзя им давать ни малейшего повода, чтобы потом они припомнили, когда и в чём ты проявила слабость! — жёстко сказала девушка.
— Я тебя знаю девять лет. Я знаю почти всё, что ты пережила когда-то в жизни. Точнее то, что ты разрешила мне узнать. Я понимаю, что тебе трудно доверять людям. Но Саша, так нельзя! Ты выстроила вокруг себя такую стену, что в неё хоть лбом бейся, ничего не выйдет! Ты не даёшь никому ни малейшей возможности показать себя с хорошей стороны. Саш, ну невозможно всё время как страус прятать голову в песок, боясь боли, которая часто встречается в жизни.
— Я этой боли хлебнула достаточно. Больше не надо. И нет, я не боюсь. Просто принимаю превентивные меры. — как-то обречённо произнесла Саша.
— Просто никого не подпускаю ближе, чем на пушечный выстрел и в каждом вижу врага, да?
— Вик, закрыли тему.
— Закрыли. Только ты не права. И с людьми так нельзя. Помирись с Мещерским. Он этого заслуживает. — и Кузнецова, устав спорить с подругой, покинула её рабочий кабинет.
Сразу же после разговора с Александрой, Алексей поехал в офис. Его колотило от злости к экс-возлюбленной. Сердце пропускало удары и било нервную чечётку, в глазах темнело. «Так, значит, ты решила поступить, Мариночка? Думаешь надавить на самое больное? Хотя нет, расчёт был на то, что Сашка, во-первых, испугается, во-вторых, ничего не расскажет. Не тут то было! Я устрою тебе!» — мелькали в голове бизнесмена мысли, одна быстрее другой.
И в то же время, он думал о разговоре с Арсеньевой. Только ли из-за Марины она так отреагировала на оказанную без спросу помощь? Вообще для Мещерского это было само собой разумеющееся: когда он помогал женщинам, они чуть ли не падали к нему в объятья, сдаваясь, буквально сразу. Тысяча благодарностей, поцелуи и вообще — что захочешь. Здесь же сплошная гордость и «Я сама!».
Его это уязвило. Какое удивительное бескорыстие! Какая независимость! В наше
«Вроде и подобрал ключ к её сердцу, а начинаешь пытаться открыть и понимаешь, что всё ерунда. Он вообще есть то, ключ этот?» — размышлял мужчина и вновь остался лишь с одними вопросами без единого ответа.
Прибыв в офис, он первым делом вызвал к себе Курбатову.
— Добрый день, Алексей Львович! — засияв улыбкой хищницы, Марина вошла в кабинет. Выглядела она как всегда эффектно в новом брючном костюме цвета охры, который ей очень шёл. — Вызывали?
— Вызывал. — грозно отозвался бизнесмен. — У меня есть к вам предложение, Марина Мирославовна.
— Ох, ну надо же… — ехидно заметила женщина: — Надеюсь, руки и сердца? — она, как и раньше, подошла к нему ближе, сокращая дистанцию, и положила руки на плечи бывшего возлюбленного.
— Ещё лучше. — изо всех сил держа себя в руках, произнёс Мещерский и убрал её руки: — Вы назначаетесь руководителем юридической службы.
— Что? Это с чего такие привилегии, Алексей Львович? — "промурлыкала" Марина.
— Завтра можете выезжать. — оставляя без внимания её игривый тон, продолжил бизнесмен.
— Куда?
— В Новосибирск. На новое место работы. Вас уже ждут. — в эти секунды он наслаждался произведённым эффектом: юрист резко поменялась в лице. От её томного взгляда с поволокой не осталось и следа, лицо перекосило от злости.
— Мещерский… Ты обалдел что ли? — резко забыв о субординации и правилах делового тона, спросила она.
— Держите себя в руках, Марина Мирославовна! — пророкотал Алексей, "просверлив" её жёстким взглядом.
— И что, если я не приму это предложение? — с вызовом произнесла Курбатова.
— Я вас уволю!
— Что?
— Я неясно выражаюсь или у вас проблемы с распознаванием речи? — диктаторским тоном поинтересовался мужчина. Он смотрел на то, как его бывшая, посмевшая тронуть «святое» для Мещерского, тонет, будто подорванный линкор и ничего не может с этим сделать. Эта картина вызывала удовлетворённость. «Так и знайте, Марина Мирославовна. Раз не захотели по-хорошему, будет по-плохому. Я с потерями не считаюсь, когда речь идёт о больших победах».
— Что вообще происходит? — пыталась прояснить для себя женщина.
— Ровным счётом ничего. — Алексей вдруг перестал испытывать какие-либо эмоции по отношению к ней. Ему просто стало мерзко и противно. А особенно от того, что он вообще имел с этой дамочкой какие-то отношения. — Но произойдёт обязательно, если вы ещё раз попробуете хоть что-то плохое сделать Саше. Вам ясно? — выделяя почти каждое слово, произнёс он.
— Ах, вот где собака зарыта! — с глумливой улыбочкой сказала Марина.
— У меня всё! — грозно обозначил Мещерский, обрывая её возможную дальнейшую, нелицеприятную речь в отношении Александры.