Ещё один шанс
Шрифт:
— С чего ты взял?
— Вижу. Поехали в больницу.
— Я не хочу. — замотала головой архитектор: — Не хочу и не могу. У меня работа.
— Твоя работа никуда не денется.
— Нет. — упрямо возражала она.
— Саша, что значит «нет»?! Ты себя в зеркало видела? Я… — в этот момент, Александра потеряла сознание и мужчина еле успел подхватить её.
Вошедшая в кабинет секретарша, увидев, что её начальница без сознания, тут же запричитала:
— Боже мой, что с Александрой Юрьевной? Перенесите её сюда! — и девушка показала на
— Алина, быстро несите аптечку. Надеюсь, нашатырь у вас есть? — попросил Мещерский, уложив Сашу.
Через несколько минут, она пришла в себя.
— Всё, Саш, теперь точно едем в больницу.
— Мне плохо… — только и смогла выговорить она побелевшими губами.
— Я вижу. — мрачно заметил Алексей и подхватив её на руки, понёс в машину.
Потом были долгие полтора часа, пока они ехали по бесконечным московским пробкам.
Девушка уже даже не в состоянии была сидеть — полулежала на руках у бизнесмена, который был вне себя от переживаний за неё. Он видел, что с ней происходило прямо в те секунды: она просто напросто медленно умирала. Уходили, исчезали из ее глаз свет и жизнь. Глаза становились мертвыми ледышками с яркими огоньками боли. Она бледнела и бледнела, хотя казалось, дальше уже некуда. Её лихорадило.
— Лёш, — слабым голосом произнесла Арсеньева: — какое сегодня число?
— С утра было шестнадцатое. — мужчина погладил её по голове и обратился к водителю: — Костя, давай быстрее, я прошу тебя! Быстрее!
— Не кричи на него, пробки же. — снова почти прошептала Саша и было видно, что она вновь вот-вот потеряет сознание.
— Саш, Саша, посмотри на меня. — он похлопал её по щекам.
— Я ничего не вижу… Круги…
— Саш, нельзя сейчас терять сознание. Говори со мной.
— Я не знаю, что говорить. Мысли… не вяжутся…
— Давай тогда стихи вспоминать. — придумал Мещерский. — У Лукоморья дуб зелёный… Помнишь?
— Златая цепь… на дубе… том. — будто обрадовавшись и собрав остатки сил, произнесла девушка.
— Молодец. И днём и ночью… Давай дальше.
— Кот учёный… — таким образом Алексей буквально "удерживал" её в сознании до того момента, когда, наконец, Мерседес притормозил около приёмного покоя одной из больниц.
Потом всё было крайне быстро. Врач осмотрел Александру, медсёстры забегали туда-сюда, пришли ещё несколько медиков один за другим. В итоге, один из них сказал бизнесмену:
— Мы срочно увозим её на операцию. Перитонит. Хорошо, что вы успели привезти. Ещё сутки и она бы уже лежала не у нас, а в морге.
— Что нибудь нужно для операции? — обеспокоенно поинтересовался Мещерский.
— Нет, всё есть.
— А сколько она продлится?
— Пока не могу точно сказать. Не меньше двух часов. Там будем смотреть по ситуации. Ожидайте. — и врач быстрым шагом ушёл.
Операция продлилась три часа, которые Алексей провёл в больнице не отходя ни на шаг от операционной. Ему несколько раз звонила Вика, которая сходила с ума от неизвестности, решая все рабочие вопросы в бюро.
Сам
Наконец, по истечении трёх часов, вышел хирург.
— Василий Зиновьевич! — бизнесмен сразу кинулся к нему. — Как она?
— Операция прошла успешно. Думаю, можем надеяться на благоприятный исход. Ей повезло, перитонит местный, область поражения была небольшая, остальные органы не задеты. Так что жить точно будет! — он похлопал Алексея по плечу.
— А к ней можно, доктор?
— Она в палате интенсивной терапии, да и от наркоза ещё не отошла.
— Пожалуйста. — и Мещерский привычным движением хотел достать бумажник, но хирург его остановил.
— Перестаньте. Что ж вы все всё деньгами мерите! Можете пройти, посидеть рядом, но когда Александра придёт в себя, разговаривать долго я запрещаю. Ей нужен покой.
— Спасибо! — обрадовался бизнесмен.
Арсеньева отходила от наркоза тяжело, долго, бредила, выкрикивая, почему то имя «Даня», чем вновь доставила немало переживаний Алексею, хоть медсёстры и утверждали, что это вполне нормальная реакция организма.
Но спустя час, она, наконец то, пришла в себя.
— Больно… — с трудом произнесла девушка и медленно открыла глаза, увидев Мещерского. — Лёша…
— Как ты? — обеспокоенно узнал он, осторожно взяв её за руку.
— А ты как думаешь? — слабым, но ироничным тоном произнесла архитектор: — Ты что здесь делаешь?
— Как это что? Ждал, пока ты в себя придёшь. Я так испугался за тебя. Как подумал, что…
— Что больше никогда со мной не поссоришься? И некому будет тебе нервы трепать и дерзить? — усмехнулась она: — Даже не рассчитывай.
— Я смотрю, всё не так плохо, как я думал. — улыбнулся мужчина: — Шутишь, значит скоро пойдёшь на поправку и всё будет нормально.
— Конечно нормально. Как иначе? — Саше было всё ещё трудно говорить, но она справлялась. — Я не имею права умирать. У меня сын. — в этот момент, она нахмурилась, зажмурив глаза.
— Болит? — заволновался Алексей.
— Немного. — подтвердила Александра, и он понял, что на самом деле боль сильная.
— Я сейчас позову медсестру. — когда он вышел в коридор, то у сестринского поста застал и Василия Зиновьевича, изъявившего желание осмотреть пациентку.
Уже после того, как и врач, и медсестра, вколовшая обезболивающее ушли, бизнесмен вернулся в палату.
— Спасибо тебе. — произнесла Арсеньева: — Мне врач рассказал обо всём.
— Если бы ты не вредничала вчера, всё могло бы обойтись ещё легче. — аккуратно заправив за ухо локон её пшеничных волос, упавших на лоб, сказал Алексей.