Ещё один шанс
Шрифт:
— Здорово. — улыбнулась она.
— Хорошо было бы Егору показать… Он так у тебя животных любит. — задумчиво произнёс мужчина.
— Обожает.
— Прям как я в детстве. Тоже любил всех подряд рассматривать, гладить… — усмехнулся он.
— А расскажи мне о себе. О своём детстве, родителях. — попросила Арсеньева.
— Тебе правда интересно? — Алексей посмотрел ей в глаза.
В этот момент он вспомнил, что тогда, заманив её к себе в офис, договорившись об отключении света, он готов был говорить с ней о чём угодно, но именно в тот момент девушку совершенно не интересовала его
— Правда. Мы столько уже общаемся, столько пережили, а я знаю о тебе совсем мало. — честно ответила Саша: — Но если не хочешь, не рассказывай, я не настаиваю.
— Ну, почему же. Мне скрывать нечего.
Алексей родился в счастливой и крепкой семье Льва и Василисы Мещерских. Василиса Павловна была медсестрой, но познакомилась со статным и красивым Львом Иннокентьевичем совершенно случайно, оказавшись в общей компании. Он, на момент их знакомства, уже был в звании старшего лейтенанта и служил на флоте. Между ними довольно быстро вспыхнул бурный роман и молодые люди с благословения родителей Льва, поженились.
— У мамы родителей не было, её отец погиб на войне, а мать умерла, сердце было больное. Ну, папины родители и заменили ей их. — рассказывал Алексей: — Приняли как родную в свой дом. Мама им сразу понравилась.
Через 2 года после свадьбы на свет появился первый сын новоиспечённой четы Мещерских, которого назвали Алексеем. Это стало радостным событием для всей семьи, а особенно для Мещерского-старшего. Иннокентий Александрович безумно хотел внука, продолжателя рода и был, кажется, счастливее, чем сами молодые родители, когда в их семье появился маленький Лёша.
Василиса и Лев виделись редко, из-за службы, которую нёс Мещерский в водах Балтийского флота, но это не влияло на сильные чувства, между двумя любящими друг друга людьми.
— Папа когда домой вырывался, это прямо-таки праздник был. Сколько лет прошло, я совсем маленький был, но до сих пор помню это ощущение: что вот-событие! Папа приедет. И обязательно привезёт какой-то подарок. — мужчина усмехнулся: — Мама его всегда ждала с большим нетерпением. Она даже менялась как-то, расцветала что-ли… Он её ласково называл Незабудкой.
— А почему так? — улыбнулась Александра.
— Ну, потому что глаза у неё были голубые, как и этот цветок.
— Так мило. Они, наверное, очень друг друга любили?
— Безумно. У меня остались письма, которые они посылали друг другу чуть ли не каждый день. Столько в них нежности и тепла…
Пролетело два счастливых года, когда Василиса Мещерская узнала о том, что у них будет ещё один ребёнок.
И вновь радости в их семье не было предела. Лев с нежностью и любовью рассказывал друзьям-сослуживцам о том, что станет отцом во второй раз и старался как можно чаще вырываться домой хотя бы на сутки, чтобы увидеть любимую Незабудку с сыном и родителей.
Ничего не предвещало беды, но один из рейсов подводной лодки К-47, на которой служил Мещерский-младший, стал последним.
Однако, всё это досталось ценой жизни трёх капитан-лейтенантов, одним из которых был Лев Мещерский, получивший это звание за три дня до отплытия. Трое молодых ребят, чётко знавших что такое честь, долг и Родина, загерметизировались в пульте и продолжали управлять Главной энергоустановкой, выполняя все команды центрального поста и четко понимая, что запаса кислорода в индивидуальных дыхательных аппаратах хватит не более чем на 20 минут. Спасая лодку и помогая остальному экипажу, они сознательно шли на смерть.
Из-за известия о гибели горячо любимого мужа, роды начались преждевременно, и случилось ещё одно горе, которое навсегда перечеркнуло счастливую жизнь семьи Мещерских: Василиса умерла при родах, так и не увидев своего второго сына.
— У мамы было слабое сердце. Такая вот, наследственность от её матери, моей второй бабушки… Врачи сказали, что это, да и стресс сильный, всё послужило причиной. Так что, родителей я помню плохо, мне пять лет ведь было. А Глеб и вовсе не знает их. — с горечью в голосе поведал Мещерский.
— Как это страшно… — впечатлившись услышанным, прошептала Александра. На её глазах заблестели слёзы: — В один день лишиться сразу обоих родителей. А кто решил назвать брата Глебом?
— Бабушка, Лариса Глебовна. В честь её отца, моего прадеда.
— Ты Глеба не взлюбил поначалу из-за смерти мамы? — догадалась Саша.
— Да. Решил, что если бы его не было, мама не умерла. К тому же бабушка с ним так носилась… Я ревновал. Мне то казалось, что я не меньше страдаю, чем этот маленький, вечно орущий свёрток. — бизнесмен усмехнулся: — Вообщем, если бы не дед с тем его разговором… Вовремя заприметил и пресёк это дело.
Иннокентий Александрович и Лариса Глебовна сделали всё возможное и невозможное, чтобы оба внука росли настоящими мужчинами, и в то же время, не чувствовали недостатка в любви и тепле.
Время шло, мальчики росли. В семье Мещерских, в целом хорошо живущих, вновь произошло несчастье: спустя одиннадцать лет после смерти сына и невестки, умерла Лариса Глебовна.
— Бабушка умерла, когда я учился в 10 классе. Инсульт. Дед после этого, будто бы сразу на тридцать лет постарел. Пока она была жива, был бравым таким, офицером, решения принимал, "громыхал" своим басом на всю квартиру, чуть что не так, был полон сил, энергии, намеревался застать правнуков, нас с Глебом сделать тоже офицерами… А потом всё. Её не стало и будто свет у него в душе выключили. И болеть стал, и тосковать. Нет, он этого не показывал нам, по прежнему гонял как сидоровых коз, но я то видел. Глаза другими стали. — вспомнил Алексей: — А потом, после окончания школы меня призвали. Ну и ты знаешь, я оказался в морпехе.