Еще одна из дома Романовых
Шрифт:
…Судьба, впрочем, оказалась к Эрику достаточно благосклонна. Он не умер от внутреннего кровоизлияния, чего опасались врачи, а довольно скоро начал поправляться, наотрез отказавшись выходить в отставку и взяв только непродолжительный отпуск для лечения. Организм у него оказался поистине богатырским! Вскоре он вернулся к службе; казалось, ничто не напоминало о падении, кроме… кроме того, что мужские функции его организма оказались подорваны. Отныне Леля могла не опасаться новых беременностей.
Сначала она была этому так рада, что едва могла изображать жалость к мужу. Потом почувствовала, что ей Эрика и в самом деле жаль. Потом она поняла, что жалеет, скорее, себя, а не его… Потом поняла, что ей все же многого недостает в жизни.
А впрочем… А впрочем, ведь
Разумеется, Леля никому ничего не рассказывала. Предполагалось, что доктора тоже соблюдают врачебную тайну. Оставалось только диву даваться, каким образом об ущербности штабс-ротмистра Пистолькорса стало известно всем в полку и даже за его пределами, если судить по шуточкам великой княгини Марии Павловны!
А между прочим, Эрик Пистолькорс даже мысли такой не допускал – что над ним могут посмеиваться. Он был крепко прикрыт броней своей важности и самоуверенности! Каким-то неведомым образом ему удалось внушить себе мысль, что супружеские обязанности его больше не влекут потому, что служба всецело занимает его существо, что она подчинила себе всю его жизнь до такой степени, что ничему больше там нет места.
А между тем это ощущение физического голода, эта неутоленная чувственность придавали Леле особое, почти неодолимое очарование в глазах мужчин. Она ощущала их желание постоянно, тем более что теперь, освободившись от изматывающих беременностей, восстановив здоровье, она буквально нырнула в светскую жизнь – разумеется, не в жизнь шпаков, а жизнь полка. Теперь вокруг всегда были мужчины, смотревшие на нее жадными глазами. Все было почти как прежде, когда она, девушкой, могла вскружить голову любому кавалеру. Но тогда от нее требовалось только находиться рядом с мужчиной. Теперь, однако, Леля отлично понимала, чего ждут от нее многочисленные поклонники! Тем не менее пока ни один из них не возбудил в ней такого желания, чтобы она решилась забыть об осторожности. Кроме того, она безотчетно надеялась, что та волшебная встреча может повториться…
Миновало несколько лет. Вскоре пошли разговоры о том, что великому князю Владимиру Александровичу понадобился новый адъютант, а потому он внимательней присматривается к офицерам. Затем, когда Леля была ему представлена на рождественском балу, она поймала несколько раз его игривый взгляд и почувствовала, что сама оживляется.
Конечно, это опять был не он. Но чем-то похож… И кроме того, если уж вступать в эту игру, то сразу – сорвав банк.
Не то чтобы Леля хотела заплатить самую высокую цену за новое назначение мужа, хотя должность адъютанта командующего поднимала на очень большую высоту не только Эрика, но и его жену… Сильнее всего Леля хотела приключений, риска, полного своего перерождения!
Роман с великим князем, к тому же – командующим округом мог открыть Леле именно такую возможность. Хотя доводить дело до адюльтера она пока не собиралась.
«Александра мне очень нравится. Я вам уже писала, дорогая бабушка, что она двоюродная племянница Сергея. Она такая милая девушка, просто прелесть! Ее ум весьма оригинален. Мы с Сергеем всячески стараемся выразить ей свою любовь. Мы оба надеемся, что они с Павлом будут очень счастливы! К тому есть все условия, как известно!
Если бы вы только знали, что за прелестные стихи написал знаменитый русский поэт Афанасий Фет ко дню бракосочетания этих двух самых дорогих нам людей! Я перепишу их по-русски, однако постараюсь и перевести для вас. Конечно, мой перевод будет очень далек от совершенства, однако можете не сомневаться, что стихи в самом деле превосходны и, как
Поведай первую любовь
И возвести струнами лиры:
Кто сердце девы молодой
Впервые трепетать заставил?
Не ты ли, витязь удалой,
Красавец, царский конник, Павел?
Созданий сказочных мечту
Твоя избранница затмила,
Трех поколений красоту
Дочь королевы совместила.
Суля чете блаженства дни,
Пред ней уста немеют наши, —
Цветов, влюбленных, как они,
Двух в мире не найдется краше…»
Элла задумчиво рассматривала письмо, которое предстояло отправить в Англию. Королева Виктория очень хотела знать, как идет жизнь ее внучек, которые уже все вышли замуж! Она требовала, чтобы и Элла, и ее сестры сообщали ей обо всем – и о событиях, которые с ними происходят, и о своих мечтах, о мыслях, о тайных желаниях… Старшие сестры старательно исполняли волю бабушки. А вот у Эллы всегда было что скрывать. Перечитывая свои послания перед тем, как их отправить, она словно бы видела эти недописанные, тайные слова, фразы, которые совершенно меняли и строй письма, и его содержание.
Например, ее отзыв об этих стихах… Стихи, по мнению Эллы, были отвратительные! Напыщенные, выспренние, фальшивые, ходульные, к тому же написанные в подражание тому старинному наречию, которым изъяснялись русские, пока еще не цивилизовались благодаря Европе вообще, а в частности – благодаря бракам с германскими принцессами. Возможно, господин Фет выбрал этот стиль потому, что принцесса Александра – из Греции? А впрочем, она лишь родилась в Греции, а в ее крови нет ни капли греческой крови. Ее отец – датский принц Кристиан-Вильгельм-Фердинанд-Адольф-Георг Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский, который был избран на греческий престол, когда ему едва исполнилось семнадцать. Ее мать – дочь русского великого князя Константина Николаевича, королева эллинов Ольга Константиновна [14] .
Это были очаровательные люди, и они, и вся их семья очень понравились Элле с первой минуты знакомства.
Произошло это знакомство вскоре после свадьбы Сергея и Эллы, когда они втроем – молодожены и сопровождающий их Павел – путешествовали в Святую землю, потом разъезжали по Европе, а потом направились в Грецию. Причина туда поохать была – больные легкие Павла, так что сухой, жаркий воздух Греции ему рекомендовали врачи. Особенно целебным считался воздух острова Корфу.
Сергей, обожавший младшего брата, опасался отпустить его одного, но поехать без жены он тоже не мог.
В Афинах Павел вновь встретился с восемнадцатилетней Александрой, которую раньше видел только маленькой девочкой, да и то мельком. Теперь она стала светловолосой красавицей и, конечно, сразу же влюбилась в очаровательного русского принца.
Оный принц сначала всего лишь снисходительно поглядывал на девушку, которая была на десять лет младше и порой вела себя точно дикарка – особенно на взгляд утонченной, изысканной Эллы (девочка ужасно смешила Эллу своими повадками, подобно тому, как смешили ее в Афинах эвзоны – солдаты королевской гвардии, которые носили плиссированные юбочки, белые чулки и тяжеленные башмаки с помпонами!), но Александра источала такой нескрываемый восторг при одном только появлении Павла… Можно было подумать, что сам Аполлон явился смертной! К тому же Сергей уже не раз говорил, что брату пора подыскивать себе жену, а чем не хороша Александра?