Еще одна сказка барда Бидля

rain_dog

– Так, ну и что будем делать дальше?
– Гермиона, устроившись у костра и выбрав себе булочку помягче, решает открыть наше совещание.

Вот то-то и оно, мы и понятия не имеем о том, что нам делать дальше! После того, как я рассказываю о том, что весь месяц наблюдал на Гриммо, лица моих друзей вытягиваются. Рон, как оказывается, тоже проживший все это время практически под домашним арестом, удрученно смотрит на меня.

– Ошалели они все, что ли? Думают, если сидеть тихо по норкам, ничего и не случится?

– Рон, - пытается вразумить его Герми, - но ведь они ничего не знают о крестражах!

– Вот-вот, - подхватываю я, - если Дамблдор не рассказал им, значит, не вполне доверял!

И я, посмотрев на этих дядь и теть тридцати-сорока годов отроду, тоже бы не стал. Нет от них никакого толку. И Кингсли говорил, что по плану Дамблдора у каждого из нас своя миссия. Значит, если о крестражах знаем только мы, это наше дело. И нечего вешаться другим на шею.

– А сам Кингсли?

– Думаю, у него и так забот хватает. А тут еще мы. Что он с нами будет делать? Мы для всех, кто оказывается рядом, представляем опасность. Не надо еще и его подставлять.

Итогом нашего непродолжительного совещания становится следующее: мы не пойдем ни к кому из Ордена, потому что самое умное, до чего они додумаются - это посадить нас под замок, а сами будут тихо стенать о падении магического мира к ногам Лорда, да пускать нюни по поводу того, что Дамблдор так не вовремя нас всех оставил. В общем, мы сами с усами и сами себе герои! Будем искать крестражи в одиночку!

Между прочим, эта безумная и невыполнимая идея вовсе не кажется нам таковой, пока не наступают холода. Все-таки мы трое не обделены зачатками разума, особенно Герми, так что в ходе бесконечных рассуждений у костра мы, использую всю информация, которой в свое время поделился со мной Дамблдор, приблизительно определяем для себя круг тех предметов, которые Волдеморт мог превратить в крестражи. Есть только одно но - мы и понятия не имеем, где их искать. Правда, разрабатываем сомнительные планы пробраться в поместье Малфоев… Это кажется нам единственной зацепкой, с которой можно было бы начать. Нас не особо смущает тот факт, что ставка Волдеморта в данный момент может находиться именно там. Ну а что нам еще делать?

То, что делать нам, похоже, вообще нечего, становится все более ясно с каждым днем уходящего августа. Колдорадио, без умолку трещащее в нашей палатке, начинает рассказывать все более удивительные вещи… В середине августа дикторша скучным голосом объявляет, что директором Хога назначен …. Назначен профессор Северус Тобиас Снейп, что встречено всей магической общественностью с колоссальной радостью!

– Да, - задумчиво произносит Рон, - в Хоге теперь, как в первобытном племени - убил главного босса, значит, ты теперь и будешь главный босс!

– Интересная схема смены власти, - смеется Герми. Хотя чему тут смеяться?

Если из этой новости становится абсолютно ясно, что Хог захвачен Упивающимися, то, прослушав выпуск новостей до конца, мы понимаем, что и министерство полностью подконтрольно Лорду. Ну а с чего бы это они стали развязывать настоящую охоту на магглорожденных? В конце августа мы с интересом узнаем, какая награда назначена за голову каждого из нас… Но в то время нам еще смешно, петля еще не затянулась, и мы со смехом предлагаем сдать кого-нибудь одного министерству, когда у нас закончатся маггловские деньги. Мы еще можем высунуться из леса, чтобы забежать в маггловский супермаркет и купить себе продуктов, правда, аппарировать приходится каждый день, так как мы знаем, что за нами идет погоня.

Все становится хуже с каждым днем, но мы не вполне это понимаем. В начале сентября мы впервые видим отряды егерей, прочесывающих лес, и спешим немедленно убраться с неудачного места, чтобы через пару дней чуть не налететь на облаву на какой-то пустоши. Деньги у нас заканчиваются, да и перспектива высунуться из укрытия и отправиться за покупками нас прельщает мало. Так что через

пару недель, когда сентябрь уже переваливает за середину, мы начинаем совершать одиночные воровские рейды под моей мантией. Таскаем еду в забегаловках и супермаркетах, не брезгуем обнести и домик доверчивого фермера, по доброй сельской привычке оставившего дверь открытой. Мы очень надеемся, что подумают на приблудную кошку… Очень крупную кошку… С большим потомством…

А радио продолжает бодро вещать нам о некой альтернативной реальности, воцарившейся в магическом мире, прямо за тонкими стенками нашей палатки. В этом мире сажают в Азкабан за нечистую кровь, в этом мире охотятся не только на нас, но и на безобидного Ремуса, в этом мире милый добряк Кингсли становится заместителем начальника нового преображенного Аврората… в этом мире при нападении на отряд авроров (!!!) убивают Грюма…И в обоих мирах - и в том, неправильном, и в нашем - благородном и прекрасном, который мы выстроили за брезентовыми стенками нашей палатки, начинают идти дожди. Без конца, без просвета, без продыха…

Когда наступает середина октября, мы начинаем впадать в отчаяние, так что объектами наших смелых воровских вылазок все чаще становятся не только места, где можно достать поесть, но и те, где можно достать выпить и покурить. Сигаретный дым хоть как-то, хотя бы иллюзорно, заглушает нашу тревогу, а виски или ром, или джин, или все остальное, что удается стащить, согревают изнутри и позволяют тлеть слабой надежде на то, что когда-нибудь… Что когда-нибудь нам что-то удастся, мы что-нибудь придумаем, мы как-то извернемся и обязательно победим. И тогда неправильный мир за стенками палатки и наш, правильный, внутри нее, вновь станут одним целым. В итоге так оно и происходит, только вовсе не так, как нам бы хотелось…

В тот день мы с Роном отправляемся в рейд, так это теперь у нас называется. Я под мантией, он просто так, накинув на голову капюшон маггловской толстовки. Под ней свитер, но он все равно не греет по такой погоде - идет мелкий косой дождь, ветер, пропитанный влагой и подступающим холодом, пробирает до костей. Мы ныряем внутрь небольшого магазинчика, где Рон для виду на последние покупает две пачки сигарет, а я в это время быстро пакую под мантию пару бутылок виски, сыр, колбасу, хлеб, ну, все, что может унести с собой изголодавшийся путник. Мы дураки, потому что нам так хреново, что мы не особенно и таимся, Рон даже позволяет себе переговариваться со мной, то есть с невидимым собеседником, когда мы выходим из магазина. А на улице льет так, что мы припускаем во весь дух, чтобы аппарировать из какого-нибудь места, где нас не увидят магглы. И нам наплевать, что, пока мы бежим, с наших голов ветер сдувает капюшоны… И мы не видим, что из телефонной будки на другом конце улицы за нашим феерическим перемещением кто-то наблюдает недобрым цепким взглядом. Я чувствую этот взгляд спиной, в тот момент, когда мы с Роном аппарируем. И пытаюсь сказать ему об этом, и о том, что аппарационный след на близкое расстояние отследить - не фига делать, но за меня все говорит Гермиона. Она просто стоит спиной к палатке, встречая нас, и видит, кого мы привели следом….

На их стороне эффект неожиданности, так что мы с Роном не успеваем даже выхватить палочки, а уже валяемся на мокрых листьях лицом вниз, пока нам просто и без лишних слов связывают руки. Гермиона почему-то не пытается ничего предпринять, похоже, решила пойти на дно вместе с нами… Это егеря, трое, по одному на каждого. Они же не совсем дураки, так что сразу понимают, кого они поймали, и немедленно отправляют сообщение. Забирают все наши вещи - сумку, палочки, мою мантию. Только наша промокшая палатка с вопящим внутри колдорадио остается стоять посреди леса, словно памятник нашей беспечности.