Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
– Да, в школу возвращаться вам было нельзя, - он тут же опять успокаивается, - но это не значит, что надо бродить по лесу в поисках неизвестно чего. Поэтому я собираюсь навязать вам свою помощь, раз другие кандидаты показались вам неподходящими.
Черт, то, что он говорит, в общем-то, абсолютно правильно. Что нам мешало пойти к Кингсли или к Ремусу? А что если это Снейп прислал нам то письмо, после которого мы сбежали из Норы? Нет, такого не может быть. Хороший Снейп? Дамблдор, Дамблдор, Снейп убил его, вот почему он ни при каких раскладах не может быть хорошим.
Наш тюремщик поднимается с кресла и подходит к нам ближе. Мы с Роном непроизвольно вздрагиваем, и он, разумеется, это замечает и опять ухмыляется. Смотрит на наши разбитые морды, чешет в затылке и вдруг совершенно неожиданно изрекает:
– Похоже, я
Во всем этом есть что-то неправильное. Во-первых, тот Снейп, которого я знал раньше, никогда бы не стал чесать в затылке на виду у своих, хоть уже и бывших, учеников. А во-вторых, он бы раньше и пальцем не пошевельнул, чтобы вылечить наши опухшие лица - так бы и ходили до этого, как его, морковкиного заговления! Значит, ему почему-то нужно наше пусть не доверие, но хотя бы приемлемое отношение. Но зачем? Действительно, сдал нас Лорду - и дело с концом. А он хочет… он что, хочет, чтоб у нас получилось? Может быть, Лорд ему чем-то насолил, и у него теперь своя игра? Да, да, вот это хорошая версия. А вот вариант неземной любви к нам троим и неслыханное человеколюбие - это же полный бред. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда.
– Мои условия очень просты, - жестко говорит он, глядя нам всем поочередно прямо в глаза.
– Вы даете мне Непреложный обет, включающий следующее: вы слушаетесь меня во всем, что касается нашего общего дела (ну, разумеется, не того, что нам есть на обед!), вы не вредите мне, и вы сохраняете в тайне все, что произошло и будет происходить в этом доме. Я же предоставляю вам помощь и свободу. И еще, уже без всякого обета - вы рассказываете мне все, что знаете о крестражах.
О, знаете ли вы, что такое трогательное единодушие? Теперь я знаю. Это именно то чувство, которое подхватывает нас в тот момент, когда мерзавец заканчивает говорить. Мы хором, не сговариваясь, в три голоса и абсолютно синхронно вопим «НЕТ»!
Он разводит руками и опять улыбается. Он, наверное, за всю свою жизнь столько не улыбался, сколько сегодня, глядя на нашу подростковую бурю эмоций.
– Ну, нет, так нет. Времени у вас, я так понимаю, вагон, торопиться совершенно некуда, Темный Лорд не вчера появился, ну, носит его земля уже лет семьдесят как и еще немного поносит. Вы будете сидеть здесь либо до тех пор, пока не согласитесь, либо, если ситуация будет обостряться, я перейду к рассмотрению уже названных других вариантов. Я предлагаю вам подумать. Морить вас холодом, голодом и жаждой я не собираюсь, хотя, конечно, для моего имиджа это было бы предпочтительнее. Заклинание, которое вас так порадовало, называется Sanus, палочек у вас нет, попрактикуетесь так, на себе это довольно просто, так что должно получиться. Ужин сейчас будет, с цепи я вас не спущу.
Ох, как он ухмыляется. Он просто издевается и не скрывает этого. Разворачивается и уже от самой двери говорит:
– Да, и чтоб у вас не возникло соблазна: для произнесения Непреложного обета, как вы знаете, нужны палочки, которые в случае вашего согласия этот обет принести я вынужден буду вам вернуть. Так вот, магия в этом доме работает таким образом, что все ваши злонамеренные действия, направленные на меня, вернуться вам сторицей. Так что не советую даже рассматривать такой вариант. Кстати, и обычных предметов это тоже касается. Кроме того, помещение зачаровано так, что никакое нанесение вреда себе своими руками или добрыми руками друга здесь не пройдет. Так что не пытайтесь заколоться вилкой за ужином или вскрыть себе ложкой вены. Отдыхайте!
И он уже стоит в дверях, когда Гермиона окликает его:
– Господин директор, а наши вещи у Вас?
Мне самому безумно интересно, что ей там понадобилось. Почитать нам на ночь сказочки Барда Бидля? Пудреница, зеркальце, тампоны и прокладки?
– Разумеется у меня. А что Вы там хотели?
– Сэр, я подумала, может быть… может быть, можно нам взять оттуда наши сигареты!
Гениально, Гермиона! Мы же из-за этих сигарет жизнью рисковали, попались, можно сказать, охотясь за куревом и выпивкой! Даст он их нам, как же! Но он смеется, на этот раз даже не издевается, лезет в карман жилетки и достает оттуда пачку настоящих маггловских сигарет. Судя по ее виду только что начатую! И бросает ее нам вместе с зажигалкой, попадая аккурат на тюфячок рядом с Герми.
– Да, и предупреждение
И вот теперь он удаляется окончательно.
* * *
Совет.
Ну не фига ж себе! Снейп курит, у него есть маггловские сигареты и он нам их так просто дал, даже не прочитав мораль о вреде курения. Он собирается нас кормить, явно не отдает нас пока своему Лорду, хочет с нами договориться. Если б я не стоял тогда на Башне Астрономии в двух шагах от него под мантией-невидимкой и не видел, как он послал в Дамблдора смертельное проклятие, я бы сейчас первым бросился ему на шею. Но я сам видел, как Белла выбила у директора палочку, а Снейп наложил на него, уже беззащитного, Аваду. И я слышал пронзительно тихий шепот директора «Северус, пожалуйста», и я смотрел, как он медленно падал за ограждение площадки, чтобы навек сгинуть внизу, у подножия башни. Кем надо быть, чтобы, услышав этот шепот, убить старого, ослабленного бесплодными поисками крестража, человека? Да если б сам Волдеморт так просил меня, я б не поднял на него руку. А этот?
– Мальчики, я ничего не понимаю, - устало выдыхает Гермиона.
– Объясните мне кто-нибудь, что здесь происходит.
Если уж она не понимает, куда уж нам!
– Может быть, он нас сейчас отравит? За ужином?
– предполагает Рон.
– Да, и сигареты отравленные дал. Кстати, кто-нибудь хочет?
Да, мы все хотим снейповых отравленных сигарет, немедленно, а потом отравленного ужина и еще отравленных сигарет, а потом спать и умирать в муках во сне. И от чая из сушеных мухоморов я бы не отказался, и от варенья с поганками. Я уже не помню, когда мы в последний раз нормально ели. Или спали не в мокрой от дождя палатке. Так что сейчас сухой подвал, возможность покурить и обещание скорого ужина полностью примиряют меня с действительностью. Кстати, даже то, что мы по-прежнему прикованы к стене, радости не омрачает - он зачаровал цепь так, что она свободно удлиняется, что я и обнаруживаю, подходя к Герми за сигаретами.
Когда только раскуриваешь сигарету, кажется, что впереди целая жизнь, для меня это всегда было каким-то зачарованным временем с тех пор, как я впервые оценил возможность пару минут посвящать только себе, просто вдыхая дым. Это было после смерти родителей, кстати, именно в Норе, когда Билл Уизли, явно не зная, как мне еще помочь, протянул мне пачку, сказав «угощайся»…
– Мальчики, что мы будем делать? Это все так странно. Я его совсем не понимаю, - Гермиона курит и одновременно теребит верхнюю губу, что она делает только в состоянии крайней задумчивости.
– Жрать мы будем, вот что я думаю!
– радостно восклицает Рон.
Это мы с Герми, как всегда, погрузившись в меланхолию, пропустили самое интересное - прямо перед нами возник столик, уставленный тарелками с едой.
Великий Мерлин, какие же мы голодные! Приключения выглядят романтично только на расстоянии - вот ты с верными друзьями живешь в лесу в палатке, пробавляешься, чем бог пошлет, выслеживаешь врагов, избегаешь верной смерти, а потом, вечером, вспоминаешь у костра дела минувших дней, преисполняешься новых планов и сладко спишь - как это там говорится?
– о, под куполом небес! А на самом деле, ну сами попробуйте себе представить: райская осенняя погода, с купола небес льет, как из душа, то сильным, то слабым напором, ждущая зимы природа роняет последние жухлые листья, а они так и норовят превратиться под твоими ногами, обутыми в легенькие летние кроссовки или даже в не фига негреющие те самые сапоги, будь они неладны, в склизкую грязь. Вода сверху и снизу, она, несмотря на наши тухлые детские водоотталкивающие заклинания, довольно успешно справляется с миссией промочить нашу палатку насквозь, так что каждое утро ты бодро просыпаешься, стуча зубами от холода, в полумокрой одежде, под влажным негреющим пледом, видя отнюдь не радостные гримасы так же не выспавшихся и продрогших верных друзей. Потом бывает завтрак, иногда он же и обед, и ужин из того, что бог послал. Попробуйте поселиться в лесу в октябре, и вы сразу поймете, что вам там и кто пошлет, и как далеко вы после этого будете идти. Ну, несколько грибочков… Булки на деревьях не растут, так же как и котлеты, и овощи, и все прочее, что делает домашнюю жизнь в тепле и сытости столь неизъяснимо приятной.