Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа
Шрифт:
– Конечно нет!
Аргунов ужаснулся:
– Как, вы, господин полковник, крепостник?
– Мы, сударь, все крепостники, ибо находимся за крепостными стенами гостеприимного дома Евгении Александровны.
Аргунов продолжал наступать:
– Вы, господин Соколов, увиливаете от ответа!
Соколов принял покаянный вид:
– Ну, крепостник, я крепостник заклятый, и ничего со мной не поделаешь. Одним словом – ретроград!
Великий князь слушал этот разговор с легкой иронической улыбкой.
Пока Аргунов раздувал щеки, придумывая, как ловчее подцепить знаменитого графа, у того мелькнула замечательная идея. Соколов задушевно произнес:
– Танцев сегодня, к сожалению, не будет. По этой причине можно употреблять шампанское. Давайте, господа передовые мыслители, выпьем для хорошего настроения. – Соколов поманил пальцем лакея с подносом.
Все выпили по бокалу, в том числе и великий князь.
Аргунов с язвительностью произнес:
– Граф, помнится, я читал в газетах, что вы после своей свадьбы в Исаакиевском соборе приказали всех поить шампанским: прохожих, кучеров и даже лошадей. Разве это не насмешка?
– Над кем – над лошадьми? – лениво спросил Соколов.
– Нет, над трудящимися! Подобное издевательство – разнузданный разгул, когда трудящиеся живут в нужде, удар по человеческому достоинству пролетариев.
Соколов уперся парализующим взглядом в Аргунова и насмешливо сказал:
– Господин социалист, судя по вашим нахальным речам, вы скорее получите удар по голове, чем по своему достоинству.
Стоявшие рядом дамы весело засмеялись.
Актерская зависть
Аргунов малость оторопел, он собрался с мыслями, хотел что-то ответить и не успел: к великому князю подлетела Ольга Книппер. Она защебетала:
– Скажите, пожалуйста, ваше высочество, Константин Константинович, вы были в Малом театре на премьере «Идиота»? Говорят, госпожа Яблочкина провалила роль Аглаи, так ли это? Помните, еще лет пятнадцать тому назад она сыграла в театре Корша Софью в «Горе от ума», это было неплохо. Но теперь, когда даме уже под сорок, а она бездарно кривляется, изображает молодую девицу, дочь генерала Епанчина… Нет, я этого не понимаю! Всему есть мера.
К. Р. сдержал усмешку: Яблочкина была почти ровесницей Книппер. Он умиротворяюще произнес:
– Позвольте, Ольга Леонардовна, с вами не согласиться. У Александры Александровны прекрасная внешность, великолепная грация, отточенность жестов, да и до сорока ей еще жить да жить. Играла она Аглаю превосходно, зал без конца ей бисировал. Мы с графом, – посмотрел на Соколова, – отправили актрисе громадную корзину цветов. – И перешел на другую тему: – А как вам, Ольга Леонардовна, показалась Ермолова в роли Настасьи Филипповны? Согласитесь, она превосходна!
Книппер, словно делая одолжение великому князю, выдавила:
– Недурна, но порой переигрывает…
Страшная месть
Пушкин и слабительное
Соколов не дослушал, выскользнул из залы, сбежал в вестибюль. Он твердо решил проучить нахалов. Приказал швейцару:
– Позови-ка, братец, моего кучера.
Швейцар изогнулся:
– Слушаюсь, ваше сиятельство! – и заспешил на мороз.
Через минуту он вернулся в сопровождении молодого парня в синем кучерском армяке. Соколов вполголоса приказал:
– Егор, вот тебе пять рублей, поезжай в ближайшую аптеку, купи четыре дозы снотворного и быстро возвращайся.
– Будет сделано! – Егор стремительно удалился, а Соколов вновь отправился наверх.
Теперь всех ожидал спектакль, которого прежде никогда и никто не видел и о котором долгие годы вспоминали в старой столице.
Князь Дундук
Едва Соколов оказался в зале, как к нему заторопилась старая княгиня Гагарина:
– Как ваш батюшка? Он все еще в Государственном совете заседает?
– Заседает! Я по этому поводу вспоминаю проникновенные строки поэта Пушкина.
– Чего-чего?
– В адрес Дондукова-Корсакова.
– А-а!..
– Это председатель Цензурного комитета в тридцатые годы, немало насоливший поэту. А еще Дондуков был вице-президентом Академии наук.
Услыхав про Академию наук, Константин Романов, а также вернувшийся из буфета, где пропустил две рюмки водки, Сипягин сразу заинтересовались. К. Р. спросил:
– Так что писал поэт?
Соколов всегда притягивал внимание окружающих, и сейчас вокруг него сбились любопытные. Он сказал:
– Итак, четверостишие известного Пушкина, столетие рождения которого с некоторыми из вас нынешним летом гуляли в ресторане «Яр»:
В Академии наукЗаседает князь Дундук.Отчего такая честь?Оттого, что жопа есть.Гагарина переспросила:
– Чего-чего есть?
Гости весело засмеялись, а Книппер фыркнула:
– Фи, это так грубо!
– Сударыня, все претензии к покойному поэту, – парировал Соколов.
Книппер защебетала:
– Вы, граф, человек военный, наверное, знаете: якобы в Америке для России построили большой корабль. Это что ж, война, что ль, будет?
– Это вы о крейсере «Варяг»? Я читал об этом в газетах. Еще в октябре в Филадельфии его спустили на воду, и он сделан по заказу нашего Морского министерства. Это чудо техники. Все спасательные шлюпки из особо прочной и легкой стали.
Книппер продолжала любопытствовать:
– А что, и впрямь этот крейсер очень велик?
– Да, по грузовой линии четыреста двадцать футов.