«Если», 2015 № 02
Шрифт:
Я папку спрашиваю, почему на кухне. Во-первых, говорит, не на кухне, а в кухне, а во-вторых, традиция такая давняя… Во дают! Нас архонавтами дразнят, а у самих традиции, ещё и давние…
В кухне кресло, а в кресле расплывается бабуся в очках. Суетятся вокруг неё, ликёр в чаёк подливают. Остальные по углам жмутся, на подоконнике. Представил меня папка — вот, говорит, сынок мой, староста класса, между прочим. Осклабилась бабуся, заворчала, зашепелявила:
— Знаем, знаем, чему вас в школах учат! Батюшка, небось, на уроках Закона Божьего только
Папка опечалился, руками развёл.
— Мы тут сейчас, — говорит, как бы извиняясь, — перед машиной времени подбитой стояли… смотрели… Какие мы всё-таки варвары!
Та тётенька, что бабусе ликёр в чаёк подливала, чуть бутылку не выронила.
— Мы?! — кричит. — При чём тут мы? Это прошки! Настояшки! Детоубийцы! Вот стреляет он из своего хронотомёта! Он понимает вообще, что, может быть, в правнука своего стреляет? Или во внука даже!
— Не понимает… — со вздохом отвечают ей. — И не поймёт. Все зомбированы…
Ишь, как вывернули! Это получается, подрастёт тот, скажем, белобрысенький, что Петьку Безотечества в школьном дворе раскрыв ротишко слушал, сядет за рычаги боевой машины времени — и-и как нам даст… А что? Я бы и сам не отказался — за рычаги-то… Жалко вот, родился рано…
— Хорошо ещё, что это беспилотник был, — с умным видом вякнул кто-то из-за холодильника, — А то бы и череп потомка на шест водрузили.
— И никакого эдипова комплекса!
— А при чём тут Эдип? Он же не сына, он отца убил…
А, думаю, вон в чём дело… Беспилотник. Да и с беспилотником прикольно: сидишь перед монитором, джойстиком шуруешь, а беспилотник за тебя всем чертей даёт…
А вокруг уже галдят о героических грядушках: дескать, себя не щадят, проникают к нам, бандитам, ради нашего же блага. Оказывается, и не воюют они с нами вовсе, а гуманитарную помощь оказать пытаются. Они, говорят, эти… соционавты… Я тихонько папку спрашиваю: а кто такие соционавты? А он мне так же тихонько в ответ: обществолазы… Всё равно ничего не понял. Но ляпнуть такое на уроке — точняк из старост вылетишь… Знаем мы эту их гуманитарную помощь — Мундыч мне в прошлый раз всё подробненько растолковал…
Тут я кое-что сообразил. Проникают… То есть всё-таки как-то проникают… Насторожился, начал по-шпионски глазами водить. Да нет, вроде никто из себя ни заику, ни глухонемого не корчит. Значит, все свои, предатели. Хотя сидел там в углу один такой тихий-тихий, но он потом самым громким оказался.
Наконец, бабусе надоело, видать, что про технику одну талдычат, — тоже встряла:
— Наш-то, — пришепётывает, — видный палеолитический деятель что вчера отчинил! Так прямо на весь эфир и объявил: дескать, люди будущего настолько выродились, что даже родным языком не владеют…
— И правильно делают! — брякнули из угла. — Владеть языком — пережиток каменного века!
Примолкли, уставились. А тот, что брякнул, разгорячился, вскочил, руками стал размахивать.
— Великий
— Этак вещей не напасёшься, — ехидно заметил кто-то с подоконника.
— A-а?. — злорадно протянул вскочивший, — Громоздко, да? Хлопотно, да? — осёкся, подумал, сел и вроде бы малость успокоился. — Согласен… — с сожалением выдавил он. И тут же снова вспылил: — Но вещи-то всё компактнее, всё легче становятся! Посмотрите на молодёжь! А это ведь, между прочим, будущее наше! Покажет один другому новую фенечку — и всё без слов понятно…
— Тогда уж проще деньги с собой носить, — продолжали подкусывать с подоконника. — Или кредитную карточку. Как ни крути, эквивалент вещей…
— Зря смеётесь! Истинная роль денег нами до сих пор не осознана! Деньги — не только синтез духовного и материального, это ещё и смысловая единица. Скажем, в ресторане, в магазине — да где угодно! Не надо никакого языка — достаточно купюры и жеста…
Огроменная бабуся в очках сидела и слушала всё это малость прибалдев. Потом шевельнулась, заморгала, пришла в себя.
— Да-да… — сообразила. — Мир есть текст…
Тот, что в углу, уставился на неё в восторге и снова вскочил.
— И наконец! — взвизгнул он, — При всей своей гениальности, смартфона Свифт не предвидел! Сами подумайте! Зачем вещь, если есть изображение вещи? Уже сейчас мы вполне способны отказаться от бессмысленного сотрясения воздуха словесами…
— Бессмысленного? — опять уязвили с подоконника.
— Да! В большинстве случаев. И сейчас, кстати, именно такой случай… Я имею в виду эти ваши замечания, уважаемый Будильник. Привыкли там у себя на форумах троллить…
Будильник? Так вот он какой, Будильник! Если это, конечно, тот самый… Стал я к нему приглядываться. Дядечка как дядечка, с бородкой. Но языкастый… Всех сажает! С мамкой только моей справиться не может…
— Событие!. — надрывается тот, из угла. — Событие, изложенное словесно, перестаёт соответствовать самому себе, даже если оно изложено в жанре протокола… А вещь не обманет!
И началось! Гвалт — как на митинге. Места мало, вот-вот залепят кому нечаянно. Одному, кстати, залепили. Удивился, ощупал физию и говорит растерянно:
— Это как-то даже… не дискурсивно…
Не услышали его — шумно было. Я-то думал, грядушечники хотя бы друг с другом мирно живут, а они вон чего…
— Господа будетляне! — вопит та тётенька, что поначалу вокруг бабуси увивалась, — Да прекратите же! Что вы тут устроили? Не уподобляйтесь прошкам!.
Мы с папкой сидим помалкиваем. Поставили перед нами чай и ликёр — другим-то не до того. Смотрю, на боку холодильника плакатик прилеплен:
«Будущее может занимать только опасных мечтателей; негодяй же довольствуется тем, что составляет насущную задачу дня!»